- Или это блондин бродит тут призраком, - предположила я и нахмурилась.

Вдруг это его боится Яблонька?

- Тоже вариант, - согласилась бывшая начальница. – Ну а в-третьих…

- Есть еще и в-третьих?

- Есть. И это «в-третьих» касается тебя, Доронина. Дед и внук Хартли поговорили. Уж не знаю, что за напасть приключилась со стариком вчера, нынче он выглядел вполне здраво. И рассуждал тоже. Внук с утра юлить пытался. Заботливым снова прикидывался. Не потерял надежду на дедово наследство. Но тот стоит на своем. Хочет, чтобы его дело жило и процветало, а у внука, как я поняла, и интереса к ювелирному искусству никогда не было, и руки кривые. Дед прямо ему сказал, что единственный способ жить припеваючи, жениться на богатой наследнице. И не какой-нибудь гипотетической, а на…

- Долли, - перебила я. – В смысле, на мне.

- Так что будь начеку, Доронина.

- Буду. Мне одного идиотского замужества хватило. Второй раз я на эти грабли не встану.

- Ну и славно, - Борисовна осталась довольна мной. - Иди мыться. А то опоздаешь к приезду новых постояльцев.

****

Я не опоздала. Вышла на крыльцо за пять минут до прибытия кареты со станции. Точнее двух карет. Вдова Флетчер заранее сообщила, что вещей у них с дочками с собой много, и следует это учесть.

- Добрый день, - я поприветствовала Валентайнов и Анри Франка, вышедших раньше меня.

- Как себя чувствуете, леди? – поинтересовалась Фиона.

- Хорошо, спасибо, - я улыбнулась, стараясь выглядеть беспечно, хотя тревога не покидала сердце. И из-за вчерашнего разговора со следователем, и из-за загадочных происшествий, но особенно из-за Хартли-младшего. Он в тупике. Постарается усилить давление на потенциальную невесту. Почему-то меня не покидало ощущение, что он способен выкинуть какой-нибудь опасный фортель.

Но вот в кованные ворота въехали две кареты, и мои мысли переключились на насущные дела-заботы.

Вдова оказалась женщиной лет сорока. Блондинкой с чуть крупноватым носом, зато с яркими зелеными глазами и весьма стройной фигурой. Из дочек, вышедших следом, только старшая – девица лет семнадцати – пошла в мать. Две другие – угловатая девочка-подросток и малышка лет девяти были темноволосые и черноглазые. Я бы даже приняла их за цыганок, если бы встретила в своем мире.

- Надеюсь, ваш доктор сможет нас сегодня принять? – спросила вдова сходу. – Иванну мучают мигрени, - она кивнула на старшую дочь, а Норе нужно исправлять осанку. Очень надеюсь, им назначат все необходимые процедуры.

- Разумеется, доктор Милс с помощницей предупреждены о вашем приезде, - отчитался Анри Франк, пока я оглядывала семейство с помощью «рентгеновского» зрения.

Сама вдова казалась весьма здоровой. Разве что ее немного беспокоил желудок. Старшая дочка, впрямь, имела проблемы с мозговым кровообращением, а средняя страдала сколиозом, а еще, кажется, у нее не всё было в порядке с сердцем. А вот младшая… Я уставилась на девочку во все глаза. Она будто светилась изнутри. И я понятия не имела, что сие означает.

- Скажите вашему доктору, чтобы ждал нас через два часа. А обед принесите в мою комнату. Через час. И выделите нам двух горничных. Для девочек. За Норой и Трини нужен постоянный надзор. Ох, Трини, куда ты опять смотришь?

Младшая дочка вдовы впрямь куда-то смотрела. В пустоту! Но так внимательно, что у меня холодок по спине прошел.

- Там девочка, мама, - сообщила она. – В странном платье.

- Нет там никого, Трини, - прошипела вдова.

- Есть. Она нам машет. Ей одиноко. Не с кем играть.

- Хватит! – мать дернула дочь за руку и тут же принялась извиняться перед нами: – Простите нас, ради всех святых. Трини – такая выдумщица. Поначалу мы пугались. И к докторам ее водили, и даже к медиумам. Первые разводили руками. Говорили, не видят проблем с ее здоровьем. Вторые сказали, что она вовсе не одна из них, а просто воображение богатое. Не обращайте на ее слова внимания. Это просто детские глупости. Идем, Трини! Ты наказана! – она потащила дочку за руку в дом, продолжая ругаться. – Сколько раз я тебе говорила, не выставлять нас в дурном свете! Но ты опять за свое.