А когда пламя погасло совсем, когда даже угли остыли и перестали светиться розовым светом, Анины губы вдруг сами нашли губы Сергея.

Та ночь пролетела для ребят незаметно…

Наутро Серёжа с необычайным вдохновением носился по ипподрому, поочередно меняя коней. Аня следила за ним с трибуны, и каждый раз, когда лошадь бешено вырывалась из-за ближнего поворота, сердце у неё замирало. А Сергей летал как на крыльях… и в эту ночь они опять были вместе.

«Ань, а может, ты у меня насовсем в Пятигорске останешься? – спросил он, провожая её на вокзале. – Навсегда… Переезжай, а?»

«Серёжка, ты… – тихо ответила сразу погрустневшая Аня. – Ну ты сам подумай. Ты же всё понимаешь…»

Он понимал. Оба были спортсменами, оба со своими целями, перспективами и, что греха таить, честолюбием. Вышла бы из Ани такая жокейская жена, какой была для Петра Ивановича тётя Лида?.. Теоретически это красиво, конечно, звучит – «посвятить жизнь любимому человеку». А каково практически ставить крест на собственной спортивной карьере? Хоронить главную цель в жизни? А с конюшней что делать, с Аниными лошадьми?.. Столько сил и надежд вложено, не говоря уже о деньгах! И притом когда только-только начало всё получаться… Сергей просто обнял её тогда на перроне:

«Ладно… Вот лет через двадцать повешу седло на крючок…»

«Я до тех пор к тебе ещё много-много раз приеду».

«И я к тебе… обязательно…»

После степного жаркого Сайска петербургское солнце казалось Сергею откровенно холодным: Аня вышла из дому в лёгкой футболке, а он – в плотной спортивной курточке, да и ту лишь мужской гонор не давал ему застегнуть до самого горла. Аня завела верную «Тойоту», быстро миновала проспект Ветеранов и свернула направо.

– Как только люди тут ездят, – откровенно ужаснулся Сергей, поглядев сквозь окошко на скопища машин всех мыслимых марок. Снаружи воняло разогретым асфальтом, резиной и бензиновым выхлопом: – Не страшно тебе?..

Аня пристроилась в хвост за пыльным микроавтобусом и пожала плечами:

– Да что… как-то привыкла…

При подъезде к железнодорожному мосту началось обычное столпотворение. Кто-то из водителей относился к этому философски, другие были страшно возмущены тем, что ЛИЧНО ИМ мешали проехать. Эти хамски сигналили, лезли вперёд чуть не по тротуару и тем создавали ещё большую неразбериху. На глазах у Сергея через двойную разделительную линию ринулся перламутровый «Скорпио». Пролетел, как выстреленный, мимо всех – и полез в их ряд, медленно двигавшийся вперёд. По закону подлости ему потребовалось вклиниться прямо перед «Тойотой». Аня вежливо придержала свою маленькую машину, но «Скорпио», словно не удовольствовавшись достигнутым, неожиданно резко тормознул и замер на месте. Возможно, он искал неприятностей, но, как говорится, не на такую напал. «Тойота» ответила на лёгкое движение педали и послушно застыла в нескольких сантиметрах от лоснящегося на солнце скорпионова зада.

– Мастер спорта я или нет, – совершенно спокойно прокомментировала девушка. – Вот такой, если он за рулём задница, значит, и по жизни такой же. Иной раз только реакция и выручает. У тебя сигаретки не будет?

Сергей разжал руки, которыми успел ухватиться за сиденье и подлокотник, и проворчал:

– Я, в отличие от некоторых, не курю…

Минут через сорок они миновали Стрелку и встали под светофором на Добролюбова.

– Смотри, коневоз!

Близость Дворца спорта «Юбилейный» сделалась очевидна: со стороны зоопарка, от Петропавловской крепости, в ту сторону двигался запылённый джип. Он тащил за собой внушительных размеров серебристый прицеп с надписью «HORSES».