– Владимир Маркович Лопынин – их сын, а Эльвира Марковна – их дочь.

– Всё так и есть! – рявкнул Артамонов.

– Гаврила Яковлевич, какую часть наследства в прежнем завещании вы отписывали своей сестре и племянникам?

– Я вам уже говорил, что в мои планы не входило и не входит скорейшее умирание!

– Это не входит ни в чьи планы, – спокойно ответила Андриана, – но жизнь есть жизнь. Поэтому, будьте добры, отвечайте на мои вопросы.

– На ваши глупые вопросы!

– Глупые они с вашей точки зрения, Гаврила Яковлевич, – парировала сыщица. – Так сколько должны были получить ваши родственники по вашему завещанию?

– Не было никакого завещания.

– Тогда ещё лучше.

– В смысле? – вытаращил на неё глаза Артамонов.

– Лучше было бы для ваших родственников, – не моргнув глазом пояснила Андриана Карлсоновна, – если бы вам не приспичило жениться на молоденькой мисс, и вы вместо этого спокойно скончались бы бездетным.

– Что за бред вы несёте?! – искренне возмутился Артамонов.

– Никакой не бред, – попыталась разубедить его Андриана. – Просто если нет завещания, то всё движимое и недвижимое переходит к ближайшим родственникам.

– К вашему сведению, – проговорил Артамонов ядовито, – моя сестра и её муж не нуждаются ни в каком наследстве. У Марка в собственности завод по производству керамики. И прочее… прочее. Моя двоюродная сестра ни в чём не нуждается. И мается от безделья.

– То есть скучает? – решила уточнить Андриана Карлсоновна.

– Можно сказать и так. И поэтому она занимается благотворительностью. Участвует в работе фондов, помогающих всем и вся.

– И вы её за это осуждаете? – удивилась Андриана, тотчас почувствовав прилив уважения к неизвестной ей Марии Владиславовне Лопыниной.

– Кто я такой, чтобы осуждать её? – скривился Артамонов. – Просто я на её месте никогда не стал бы заниматься подобными глупостями. А будь я на месте её мужа, то запретил бы Марии отдавать в чужие руки даже полкопейки. Но Марк смотрит на Машины проделки сквозь пальцы! И даже поощряет её.

Андриана Карлсоновна уставилась на Артамонова во все глаза. Она впервые видела перед собой человека, который называл благотворительность «проделками». Ей так сильно захотелось взять этого Гаврилу за ворот, дотащить до порога, вытолкнуть за дверь и, для придания скорости, дать ему хорошего пинка под его упитанный зад! Но тут она вспомнила о своём небольшом росте.

«К тому же, – подумала она, – это непедагогично».

И, чего скрывать, ей было безумно жаль загубленного младенца, эту невинную душу. Да и молоденькую глупенькую жену Артамонова ей тоже было жалко.

– Гаврила Яковлевич, – спросила она, – а ваши племянники такие же хорошие люди, как ваша сестра с зятем?

Артамонов фыркнул.

– Племянников я давно не видел.

– Они что же, не навещают вас?

– Нет. А зачем? Впрочем, если бы они даже и хотели, навещать им меня не с руки.

– Я вас не понимаю. – От досады Андриана даже притопнула ногой.

– Тут и понимать нечего, – остудил её пыл Артамонов. – Они оба живут за границей.

– На Запад, значит, смылись? – спросила Андриана, не скрывая сарказма.

– Скорее на Восток, – в тон ей ответил Артамонов.

– В Иран, что ли?

– Почему сразу в Иран? – повёл он плечами. – Владимиру предложили хорошую должность в Ташкенте, и он уехал туда с семьёй. Эльвира вышла замуж за белоруса и живёт теперь в Минске.

– И надо понимать, что в вашем наследстве они оба не нуждаются.

– Да, именно так и надо понимать, – кивнул Артамонов.

– А как звали вашу последнюю любовницу? – неожиданно для мужчины перепрыгнула Андриана с одной темы на другую.