О том, какими разнообразными методами действовали оппозиционеры, свидетельствует заявление В.Р. Менжинского, Г.Г. Ягоды и М.А. Трилиссера И.В. Сталину от 6 февраля 1929 года. Копия председателю ЦКК Г.К. Орджоникидзе: «В контрреволюционной троцкистской листовке, содержавшей запись июльских разговоров т. Бухарина с т. Каменевым и Сокольниковым о смене Политбюро, о ревизии партийной линии и пр., имеются два места, посвященные ОГПУ: 1. На вопрос т. Каменева: каковы же наши силы? Бухарин, перечисляя их, якобы сказал: «Ягода и Трилиссер с нами» и далее 2. «Не говори со мной по телефону – подслушивают. За мной ходит ГПУ, и у тебя стоит ГПУ».

Оба эти утверждения, которые взаимно исключают друг друга, вздорная клевета или на т. Бухарина, или на нас. Независимо от того, говорил или нет что-нибудь подобное т. Бухарин, считаем необходимым эту клевету категорически опровергнуть перед лицом партии.

Просим приложить наше заявление к протоколу объединенного заседания Политбюро и Президиума ЦКК, разослав участникам данного заседания».

Тем не менее после внутреннего расследования Ягода был снят с ряда своих постов. Менжинский совсем не пострадал. Трилиссер легко не отделался: было установлено, что он, 2-й заместитель Менжинского и начальник Иностранного отдела ОГПУ (политической разведки), устраивал в своем кабинете собрания «правых». За это он был переведен на работу в наркомат Рабоче-крестьянской инспекции.

Как видим, никаких суровых мер к оппозиционерам не применялось, хотя их действия были достаточно активными и целью имели не только высказывание и отстаивание своей идейной платформы, но прежде всего противодействие сталинскому курсу и приход к власти. Все это происходило в необычайно трудное для страны время глубоких социальных противоречий из-за сворачивания НЭПа и коллективизации при постоянной опасности извне.

Остается только удивляться твердости и умению Сталина проводить свою генеральную линию и корректировать ее так, чтобы она отвечала интересам государства и народа не только на данный период, но и на годы вперед. Не менее важно было заручиться поддержкой большинства народа и партии.

Самое замечательное и даже удивительное: все это ему удалось. Вот почему, как нам представляется, стал складываться его культ. Сам он вряд ли прилагал к этому какие-либо усилия. Вот, например, фрагмент из выступления главного редактора «Правды» Л.З. Мехлиса на февральско-мартовском пленуме 1937 года ЦК ВКП(б). Какими бы ни были причины, побудившие Мехлиса обнародовать этот документ, обратим внимание на суть: «Мне товарищ Сталин прислал еще в 1930 году в «Правду» такое письмо. Позволю его зачитать без его разрешения.

«Тов. Мехлис! Просьба пустить в печать прилагаемую поучительную историю одного колхоза. Я вычеркнул в письме слова о «Сталине» как «вожде партии», «руководителе партии» и т. д. Я думаю, эти хвалебные украшения ничего, кроме вреда, не дают (и не могут дать). Письмо нужно напечатать без таких эпитетов.

С ком. приветом И. Сталин».

Или другой пример. Юношеские стихи вождя перевели на русский язык и начали включать в школьные хрестоматии по всему СССР. «Узнав об этом, Сталин разгневался и запретил впредь их тиражировать». Позже, когда Ежов направил Калинину представление о переименовании Москвы в Сталинодар, Сталин категорически высказался против.

После 1927 года сталинцами был решительно взят курс на построение социализма в одной отдельно взятой стране. Ленин успел наметить эту проблему лишь пунктирно. Но в своем последнем публичном выступлении он высказался четко: «Будет из России нэповской Россия социалистическая!»