– Сборище идиотов, – пробурчал карлик, глубже зарываясь в сухой мох.

– Мисс Эмили! Мисс Эмили! – взвизгивала горничная, картинно заламывая руки.

– Мэри, замолчи. Где ты была? – короткий пальчик экономки уперся в конопатый нос девицы. – А? Где? Опять с этим миловалась? Вот погоди, узнает миссис Беата…

– Газетчики виноватые! Такого понаписывают, что прямо ужас! И я как прочла, так едва не сомлела…

– Гуляешь, гуляешь, а потом невесть кого в дом приведешь? Нет, милочка, теперь-то тебе не…

– Обе умолкните, – велел дворецкий. – С ней все в порядке, просто…

– Слабость!

– Девичья, – залившись краской пробормотала горничная. – Бывает. Нужно врача и…

– А миссис Беате я все равно доложу. Где это видано, чтоб…

Бухтение смолкало, сад снова наполнялся звуками привычными и уютными. Только коноплянка все не решалась вернуться в гнездо и металась в ветвях, чирикала, прогоняя пришельца.

Карлику и самому надоело лежать. Некоторое время он ворочался, силясь найти положение удобное для тела, после застонал и, выбравшись, принялся мять спину.

– Что я ему? Чучело, чтоб в кустах сидеть? Нет, чучело, да?

Коноплянка метнулась к гнезду, распластавшись поверх мелких горошинок-яиц комом бурого пуха. Глупая птаха.

– Сам бы и сидел, коли так надо… я свой долг выплатил! Выплатил! Idiota senza cervello! – ударив себя кулачком в грудь, он быстро пошел по дорожке, ведущей к дому. Крохотная дверца в стене была почти незаметна, но несмотря на кажущуюся заброшенность и ржавые вроде бы петли, открылась легко и беззвучно. И закрылась также.

Карлик же с неожиданной живостью заковылял по узкой лесенке, которая пряталась в толстой стене дома. Добравшись до окошка, крохотного, словно бойница, он прильнул к стеклу.

– Явился… конечно, куда тебе деваться-то.

В руке уродца появилась круглая шкатулочка, которая после нескольких ловких манипуляций, превратилась в подзорную трубу. Карлик не стал трогать окно, но вытащил один из кирпичей рядом. И тотчас отпрянул – в дыру скользнуло гибкое птичье тело в броне угольно-черных перьев.

– Брысь пошел! Зар-р-раза! Приехал, значит? Конечно… куда ему теперь. И что там?

Ворон протянул лапу, на которой болталось послание. Но стоило карлику протянуть руку, как твердый клюв ударил в ладонь, а ворон, юркнув меж ног человека, поскакал по лестнице. При этом он хрипло каркал, словно смеялся.

– Еще один… вот брошу. Ей Богу брошу! Расхлебывайте сами. Ввязался на свою голову.

Плюнув вслед проклятой птице, которая не думала пугаться угроз, карлик вернулся к прерванному занятию. Высунув трубу в отверстие, он приник к стеклу.

Место для обзора было выбрано весьма удачно. Вот и улица. И ворота. И экипаж у них, простой и неприметный, как человек, из экипажа выбравшийся. Строгое черное одеяние, длинноносая веницианская маска и характерной формы кофр выдавали в приезжем врача, а некоторая торопливость свидетельствовала, что визит его отнюдь не случаен.

– Явился, не запылился… Посмотрим, как ты теперь выпутаешься. Это тебе не Лиззи мозги поправлять. Ир-р-родово племя!

Ворон, подкравшись, ущипнул карлика за шею. Но отбегать не стал – ласково потерся клювом о занесенный кулак и снова протянул послание.

На сей раз и снять позволил.

– Дурак ты. Хоть ворон, а дурак. Ну сиди, сиди.

Пара строк на тончайшей бумаге. Минута раздумий и, наконец, вердикт:

– Ладно. Пусть пробует. Только скажи, что матрица нестабильна. И если что-то случится, то я ответственность с себя снимаю…

Доктор отсутствовал больше часа. И дом покидал еще в большей спешке. Однако, запрыгнув в экипаж, он некоторое время стоял, глядя куда-то на башенку из красного кирпича, а после и вовсе поднял руку, сложив пальцы буквой «V».