– Ага, – подхватил Луна.

– Ну, и что случилось? – поинтересовался Иван.

– Бедному нашему Чиче пришлось писать сочинение, – внесла ясность Варя. – На тему: «Сто причин, почему нельзя строить рожки учителю».

– Сто причин? – охнул Иван.

– Именно сто, – подтвердила Марго характерной своею полуулыбкой. – Мы всем классом ему помогали.

– Если бы не помогли, – с важным видом изрек Герасим, – Чича бы до сих пор этот труд века ваял.

– Ты бы уж, Мумушечка, не хвастался, – Варвара кинула на него язвительный взгляд. – Видишь ли, Ваня. Наш дорогой Герасим тогда не смог родить ни одной причины, кроме самой очевидной. Мол, если состроишь рожки учителю, после придется писать сочинение.

– Ничего подобного, – немедленно принялся спорить Каменное Муму. – Я Юрке еще кучу хороших причин накидал.

– Помню, помню, – с ангельским видом потупила взор Варвара. – Герочка посоветовал написать: если строишь рожки за спиной учителя, можешь его ненароком толкнуть. Учитель тогда упадет и растянется посреди класса.

– Между прочим, эту причину зачли, – отбил ее выпад Муму.

Тут из школьного здания послышался первый звонок.

– Ребята! – взвыл Баск. – Скорей в гардероб! Иначе опоздаем!

Этот учебный день прошел довольно тихо. Выйдя из школы, Команда отчаянных разбрелась по домам, договорившись встретиться ровно через полчаса возле дома номер восемнадцать.

Влетев в квартиру, Иван крикнул бабушке Генриетте Густавовне:

– Скорей дай пожрать! А то некогда.

– Ваня, – бабушка с осуждением покачала головой. – Сколько мне тебя еще просить, чтобы ты изъяснялся на нормальном русском языке.

– А я на нормальном, – Иван набросил куртку на крючок. – У нас в «Пирамиде» все так говорят.

– Не преувеличивай! – ответила Генриетта Густавовна. – У вас там учится много интеллигентных детей.

– Ба! Потом! – взмолился внук. – Мне надо как можно скорей!

– Куда, интересно, ты так торопишься? – с подозрением оглядела внука Генриетта Густавовна. – Опять, что ли, к этой своей компании? Ничего. Подождут.

– Да мы в Пушкинский, в Пушкинский! На экскурсию! – выпалил Ваня.

– В Музей изобразительных искусств имени Пушкина? – Бабушка ушам своим не поверила.

– Ну! – крикнул Иван. – В него самый. У нас сбор через двадцать минут.

– Сейчас, сейчас, Ваня, одну минуточку.

Бабушку как подменили. Спешно просеменив на кухню, она принялась там греметь кастрюлями и сковородками. В Пушкинский музей, по ее мнению, действительно стоило торопиться. Это совсем другое дело, чем проводить дни напролет с какими-то подозрительными друзьями, которые вечно попадают во всякие опасные ситуации.

Обед она подала Ивану в мгновение ока. И даже меньше обычного возмущалась, когда внук, громко хлюпая от спешки, расправлялся с супом, а потом чуть ли не целиком заглотил три котлеты!

– Все, ба. Пора, – выскочил из-за стола мальчик.

Но Генриетта Густавовна не была бы самою собой, если бы не обратилась к внуку с напутствием:

– Особенно, Ваня, советую подольше задержаться у импрессионистов. В Пушкинском уникальная коллекция.

– Ба! – пытался распутать завязавшийся двумя узлами шнурок Иван. – Какое там задержаться! У нас экскурсия.

– В таком случае посоветуй экскурсоводу, – менторским тоном заявила Генриетта Густавовна. – При посещении музеев всегда надо делать акцент на самом важном и не особенно задерживаться на второстепенном.

– Ладно, ба. Разберемся на месте, – внук почел за лучшее не спорить.

– Подожди, – бабушка была настроена на продолжение беседы. – Я сейчас тебе скажу, какие у меня любимые шедевры.

– Вечером, вечером скажешь!

Внук пулей вылетел на лестничную площадку и запрыгнул в лифт. Генриетта Густавовна тяжело вздохнула и заперла замок.