– Всё равно не представляю. Взрослый парень, и вы живёте вместе, – бормочу я растерянно.

– Ну и чё? – пожимает подруга плечом. – Он не маньяк и не психопат. Поживу, пока разрешает. Потом съеду куда-нибудь.

– Куда?

– Ой да комнату сниму. Разберёмся! Ты давай про себя расскажи. Что там Авдеев? Назад не просится?

– Нет, зачем? Он теперь с Кэт.

– Ты щас серьёзно? – скептически выгибает бровь.

– В его телефоне она записана как «Моя сладкая Кэт».

– Пффф. Богданыч, у тебя есть тут пакеты? – осведомляется Сенька громко.

– Укачивает? – парень отрывает взгляд от дороги и поворачивается к нам.

– Блевану щас. Олин бывший парень променял её на местную путану.

– Сеня! – шикаю на неё и кручу пальцем у виска.

– Прости, но я всегда говорила, что этот твой Никита ни о чём. Придурок.

– Ты зачем при всех? Прикуси язык, – отворачиваясь к окну, прошу обиженно.

Стыд-то какой! Радует хотя бы тот факт, что никто из присутствующих не развивает эту неудобную тему дальше.

– Не дуйся, я специально, это стратегический ход, – толкает меня локтем в бок, снова переходя на шёпот. – Пусть парни знают о том, что ты свободна. Оль, ну Оль… – мурлычет и лезет ко мне. – Мир?

– Не делай так больше.

– Не буду. Мир-мир? – трётся своей щекой о мою.

Молча вздыхаю.

– Я научилась мутить кофе. Всякий разный. В следующий раз когда приедешь, обязательно притащу тебя к себе на работу.

Сенька без умолку трещит всю дорогу, а я то и дело непроизвольно поглядываю на Богдана, сидящего за рулём.

*********

Закрытый подмосковный посёлок «Изумрудный», в который мы приезжаем по итогу, и посёлком-то назвать язык не повернётся. Что не дом, то особняк. К несчастью, и у Сухоруковых такой же. Едва открываются автоматические ворота, Сенька-трындычиха замолкает. Её хватает лишь на то, чтобы присвистнуть, а вот дед, напротив, при виде этой махины из красного кирпича, в выражениях особо не сдерживается. За что, собственно, и получает от меня замечание.

– Как зовут твоих родителей? – не на шутку разволновавшись, спрашиваю у Богдана, когда выбираемся из машины.

– Татьяна Андреевна и Сергей Владимирович.

Повторяю про себя их имена и отчества. Трижды, чтобы запомнить.

– Ёкарный бабай, ну и хоромы у тебя, Москаль. Честным трудом на такие не заработать.

– Я прошу тебя, – выразительно на него смотрю.

– Затыкает деда. Где это видано?

– Идём?

Богдан предельно спокоен, а мне вдруг хочется отсюда бежать со всех ног. Очень страшно знакомиться с его семьёй. Я же прекрасно понимаю, что это птицы высокого полёта.

– Трындец, я думала, что Лёхина хата – самое крутое из того, что я когда-либо видела вживую. Беру свои слова назад, – Сенька запрокидывает голову, осматривая трёхэтажный кирпичный дворец и прилежащую территорию. – Офигеть блин. У него дом по размеру больше нашей фабрики.

Сенька имеет ввиду фабрику по изготовлению Загадаевской сгущёнки.

Поднимаемся по ступенькам, и моё сердце начинается колотиться о рёбра чаще.

– Добрый день, – на пороге появляется приятная и добродушная с виду женщина. Полноватая. Одета сдержанно, волосы собраны в тугой пучок. На лице практически отсутствует косметика.

– Здравствуйте, Татьяна Андреевна, – подаю я голос, немного расслабившись.

– Ну что вы, – отчего-то смутившись, удивлённо на меня смотрит. – Я Нонна. Помощница.

– Ой.

– Не скромничай. Нонна работает в нашем доме больше двадцати лет и давно уже является частью семьи, – Богдан по-свойски её обнимает и целует в щёку. – Она меня знает со времён соплей и цветных колготок.

Женщина улыбается. По взгляду видно, что тоже относится к Богдану с большой теплотой и любовью.