- Отставить слёзы! Макияж испортишь, - прикрикнула на неё Яла. – И твой принц тогда в тебя не влюбится.

- Девочки, помогите, а, - жалобно попросила я. – Только осторожно.

Мне помогли. Аяла подошла и рывком натянула на меня платье. Послышался жалобный треск, но ткань выстояла.

Я с облегчением опустила руки, растерянно осмотрелась и спросила:

- А что произошло-то?

- Ты с кем спуталась, гулёна?! – вместо ответа заорала на меня Ялка.

- Я? – спросила удивлённо.

И тут грянула музыка, бал начался.

- Опаздываем! – заголосили девчонки в один голос.

И меня вытолкали из комнаты, на ходу застёгивая платье на спине. Крючки там были меленькие и много, штук тридцать, наверное. А на ходу их застёгивать вдвойне неудобно, особенно когда мы по лестнице спускались. Любопытство грызло, как оголодавший зимой волк, но слыша недовольное пыхтение Аялы, я прикусила язык, а то ж бросит меня не дозастёгнутой. С неё станется!

Последний крючок Яла застегнула уже в тот момент, когда мы входили в зал…

Вот прямо так и шагнули в наполненный нарядными адептами, преподавателями и приглашёнными гостями зал – я впереди, чуть отстаёт отчего-то нервно теребящая палец с надетым на него найденным кольцом Медина и Аяла у меня за спиной, застёгивающая последний крючок.

Музыка гремит, стоит гул радостных голосов, и тут входим мы - и на зал опускается тишина. Даже зачарованные музыкальные инструменты замерли, отчего-то утратив связь с руководящим ими уважаемым профессором магии звука Идиллианом Звонсом.

И все смотрят на нас. Абсолютно все. Даже вечная тараторка госпожа Ларчик, наша библиотекарша, обернулась и умолкла на полуслове с приоткрытым ртом, запоздало прекратив донимать окружающих своей болтовнёй.

И в этой абсолютной, явно шокированной тишине, рёвом дикого дракона в брачный период прозвучало рокочущее от декана ведического факультета:

- Адептка Черн! Вон!

Я ошарашенно посмотрела на декана Напинаю Вреж, миловидную ведьму средних лет, которая вообще редко голос повышает, это её нужно очень довести и… неосознанно отступила, лихорадочно соображая, что успела такого натворить, что Вреж так орёт?

И тут охнула Аяла, выступила вперёд Медина, растравляя свои широкие юбки... будто прикрывая меня. Опуская взгляд, я уже чувствовала, что произошло нечто ужасное и непоправимое.

Моя пакость настигла меня…

Слёзы стыда навернулись на глаза одновременно с первыми смешками, раздавшимися из зала. За спиной, в коридоре кто-то присвистнул и заулюлюкал.

А я стояла, опустив голову, отчаянно смаргивая слёзы, и не могла пошевелиться. Просто в ступор впала, как приросла к полу. Моё платье…

Моё прекрасное, невероятное, самое первое по-настоящему бальное платье… Его не было! Был обнимающий стан лиф, были бретели, были золотые вставки на корсаже, и даже перчатки тоже были. А подола не было!

Все, абсолютно все – адепты, преподаватели, посторонние приглашённые, все увидели меня вот в этой верхней части платья и… кружевных чулках. И да, в бархатных золотистых туфельках на каблучке.

- А бельишко-то тоже кружевное, - послышалось откуда-то сбоку.

- Извращенец ты, Имбор, то, что под ним лучше зацени, - ответили со смешком.

- А какие ножки! – присвистнул ещё кто-то.

И тут на мои плечи опустилось что-то тяжёлое. Я вздрогнула, всхлипывая, подняла голову и, сквозь пелену слёз, увидела своего незнакомца. Девчонки отчего-то испуганно отпрянули от мага. А он деловито закутал меня в длинный чёрный плащ, приобнял за плечи и, разворачивая, тихо, но так, что все расслышали, произнёс:

- Жестокие шутки влекут за собой жёсткие последствия.