Пикли размахнулся и кинул ее на землю. Банка разлетелась вдребезги. Фея обмякла и осталась лежать на куске льда, в который была вморожена.

– Теперь она на свободе, – радостно крикнула я, завидя вдалеке поезд.

Пикли тоже повернулся. И в этот момент мы оба проворонили один очень важный момент. Голова маринованной феи шевельнулась, ручки взметнулись вверх, и она попыталась встать.

– Как остановится, сразу прыгаем в вагон, – начала я распределять обязанности, – чтобы не очухались и не успели как следует нас разглядеть. Ой, – даже сквозь заледенелые ноги я почувствовала острый укол. Опустила голову и увидела, что рядом стоит фея в ледяном чурбанчики и пытается огрызть мне ногу.

– Она же консервированная была, – отпрыгнула я в сторону, прячась Пикли за спину. Он обернулся и тоже озадаченно смотрел на фею.

– Обычно они добрые. Дети природы.

– Дети, видимо, проголодались, – отгораживалась я эльфом от феи, которая усиленно махала крылышками, пытаясь скользить по перрону.

– Они добрые, – Пикли протянул руку и хотел взять маринованное создание, но фея показала огромные (по ее меркам) зубы и острые ногти (маникюр давно надо было сделать), и цапнула Пикли за палец.

– Не добрые, она испортилась, – дул он на раскрасневшийся палец.

– Посиди в маринаде, тоже испортишься, – резюмировала я.

Фея сдаваться не собиралась и с завидным упорством двигалась в нашу сторону. Я заметила, что от движения на ее ледяном панцире появляется трещина. Еще чуть-чуть, и фея сможет взлететь, и вот тогда укусанными будут не только ноги и пальцы. Я размахнулась и, вспомнив уроки «Футбола для дошкольников», отправила маринованный пас прямо на рельсы. Феечка звякнула о проходивший поезд и растворилась в ледяной дымке.

– Ты ее убила! – завопил Пикли.

– Могу найти и вернуть тебе. Запихнешь ее обратно в банку? Или возьмешь с собой?

Пикли не обрадовался моему предложению, но вслух ничего не сказал. Как только поезд остановился, он первый влетел в вагон, не дожидаясь меня.

В поезде было тепло и пахло сеном. Сеном и г..ом. В подтверждение моих слов справа кто-то заблеял. Впопыхах забежав в первый попавшийся вагон, мы не сразу поняли, что здесь перевозили скот. И людей как скот. На полу, среди сена, козьих поп и поросячьих копыт сидели люди. Это были такие же эльфы, как и везде (удивительно, но разделения классов по одежде у них нет), одетые в полосатые лосины, зеленые сюртучки и колпачки, только сильно грязные. Пикли среди них смотрелся как Мистер Проппер, приехавший к бабушке.

– Здравствуйте, добры молодцы, – поприветствовала я всех, проталкивая эльфа вперед. – Разрешите проехать с вами в одном поезде?

Ответила нам все та же коза, которая приветствовала в самом начале. Остальные зависли в немом молчании. Наконец, одна эльфийка заметила наши босые отмороженные ноги и, признав за своих, приветственно кивнула.

– Входите, не стойте у входа, там дует. Сапоги-то где потеряли?

Мы сели в середине вагона, с удовольствием закопав отмерзшие ступни в теплое сено.

– Лучше не спрашивайте, – отмахнулась я, не желая посвящать всех в подробности нашего позорного бегства.

– Привычное дело, – отозвался старичок, – в наших местах и не такое может случиться. Эй, – крикнул он на весь вагон, – у кого есть пара лишних обувок?

Тут же отозвалось несколько эльфов, и через минуту мы уже сидели, обутые в меховые калоши и замотанные шарфами. Нас подтолкнули в дальний конец вагона, где стояла плошка с едва трепещущим огоньком. Эльфы по очереди подходили и грели руки.

– Впервые в Приграничье едите? – спросил старичок, добывший нам обувь.