Вообще я по характеру человек неконфликтный – не трогай меня, и я тоже тебя не трону. Но когда мне в глаза заливают, что решили «зарыть топор войны», который сами же и вырыли... Короче, не верю я в то, что люди меняются.

Несколько секунд однокурсница будто решала, скинуть ли ей маску дружелюбия и вернуться к ипостаси стервы, или продолжить игру и гнуть свою линию дальше.

– Послушай, Корбут, – вернулись в её голос холодные нотки. – По сути, мне фиолетово, как ты выглядишь и во что одеваешься, просто бесит меня твоя самооценка. Но мы можем дать друг другу то, что нужно каждой, и потому я предлагаю сотрудничество.

Ну, вот это уже больше на неё похоже, я хотя бы ей теперь верю.

– И в какой области взаимовыгодный симбиоз ты мне предлагаешь?

– Тебе бы хотелось, чтобы я и мои подруги от тебя отвалили, не так ли? – Она терпеливо ждала, пока я подумаю над её вопросом, а мне, в общем-то, было всё равно, но я кивнула: допустим. – Так вот я обещаю, что мы оставим тебя в покое, если ты сведёшь меня с Ильёй.

А-а, ну вот теперь всё понятно – у неё не получилось привлечь внимание Кайданова открытыми нарядами, так что пришлось искать альтернативные пути. Но вопрос здесь был не в том, захочу ли я ей помочь, а в том, захочу ли отдать ей на растерзание Илью. Конечно, звучало довольно заманчиво: он ведь надо мной в прошлом прилично поиздевался, а мне подвернулся шанс вернуть ему всё это в десятикратном размере. Была лишь одна загвоздка – будь он для меня просто знакомым из детства, я бы, может, и подумала над предложением Алёнки, но учитывая, что я сама по уши в него вхлопалась, боюсь, это невозможно.

Я не привыкла делиться «своим».

– Надо же, в каком ты отчаянии, раз ко мне по своей воле пришла, – хохотнула я в голос. – И даже ветошь моя не смущает?

– Хватит ёрничать, – закатила моя оппонентка глаза. – Просто ответь: да или нет?

– Знаешь, в Библии говорится, что надо подставлять вторую щёку... Но я никогда даже первой не подставляла, так что топай отсюда, пока твоя гордость не пострадала. У нас с Ильёй, конечно, всякое бывало, но даже он не заслужил такой участи.

Алёна как-то недобро прищурилась.

– Только не говори, что он тебе самой нравится.

Такая последовательность её суждений заставила меня растеряться и пропустить момент, когда ещё можно было спасти положение своим уверенным «Что за бред ты несёшь?». Заминка с моей стороны дала ей все ответы, и девушка рассмеялась – ненастоящим, каким-то искусственным смехом.

– Кто бы мог подумать, что пацанки тоже способны на любовь!

Чёрт, это же теперь новую порцию насмешек ловить... Ну и хрен с ними.

– Меня не волнуют твои домыслы, – постаралась сохранить спокойствие в голосе. – Забирай своё мнение и идиотские идеи и проваливай.

– Уже ухожу, – довольно оскалилась Алёнка и скрылась за дверью.

Блин, принесла же её нелёгкая!..

11. ~10~

За четыре года учёбы в университете со мной случалось много чего из того, о чём не поболтаешь с друзьями за кружкой пива. Бывали ситуации, когда от стыда хотелось провалиться под землю или испариться с этой планеты вовсе, но в итоге с каждым абзацем, случавшемся в моей жизни, я становилась лишь ещё более толстокожей. Сейчас я дошла до того состояния, когда меня могли бы прогнать по универу нагишом, а я бы даже не обратила внимания на пересуды и смешки за своей спиной – настолько всё скучно.

Но вот то, что Илья может узнать о моей симпатии, пугало меня до чёртиков.

И дело было даже не в его реакции, а в нём самом. Алёна могла что угодно шипеть про меня своим подружкам и кому угодно другому, но ещё одну эру издевательств от Кайданова мне не пережить: когда над тобой потешается тот, кому ты отдала своё сердце – даже если он об этом не знает, – это сильно задевает и самооценку, и гордость, и простые человеческие чуйства.