Спустя четверть часа его эмоциональных переговоров через океан с офицером службы безопасности на Новом континенте выяснилось, что во всем виноваты не алчность и желание выдать тех, кто находится под защитой закона, а… сеньора Бертрандо!

А все потому, что мама затребовала себе не просто новый дом, а тот, что стоит на магической жиле.

— Понимаете, во всем городе оказался лишь один дом на продажу, который отвечал бы этому требованию. Поскольку под столицей проходят всего две жилы и на месте их следования жилье либо не продается, либо стоят заводы, пролегает проспект, раскинулись парки…— сбивчиво объяснял офицер ошалевшему отцу, мне и брату.

А между тем в подвале что-то грохотало. И с каждой секундой все громче и громче… так что мы под конец едва могли различить голос из переговорника.

— Я перезвоню, — наконец не выдержал папа и отключился.

Дзинь-бряк-звяк…

Звуки, доносившиеся из подвала, больше всего напоминали сшибку двух отрядов конных рыцарей, закованных в латы от макушки до пяток. Но когда я, брат и папа спустились в подвал, то не обнаружили там никого, кроме мамы и одного дрожавшего как осиновый лист призрака. Дух забился в угол и пытался притвориться мертвым. Выходило не очень, несмотря на то, что он и так давно был покойником.

— Значит, так, бесполый, — мама ткнула пальцем, в сторону аморфного сгустка, — ты здесь не живешь и даже не прописан! Если сейчас не уберешься, я тебя развоплощу…

— П-пощадите, темнейшая… — заблеял... лич.

Ну да, это точно был лич по всем признакам: светящаяся эктоплазма, способность обретать форму, активность днем, высокий уровень потенциала… Это все я отметила машинально. Но сеньора Бертрандо была опаснее.

— Мам, зачем тебе его убивать? — уточнила я.

— Этот гад решил вселиться в мой котел. В МОЙ. РОДОВОЙ. ВЕДЬМИН КОТЕЛ. Который я только установила на источнике силы… Все же эти безопасники хоть и олухи, но могут же, когда их как следует прокл… когда захотят! — заключила довольная мама.

— К слову о хотении, дорогая, — обманчиво мягко начал папа, а затем повернулся к нам и добавил: — Дети, идите пока наверх, погуляйте, обед приготовьте…

Мы намек поняли и испарились быстрее, чем закипевший спирт из мензурки.

Поднявшись из подвала на первый этаж, братец первым делом спросил:

— Как думаешь, чья возьмет?

— Ставлю на маму десятку.

— Я на отца столько же, — ответил Нар.

Мы хлопнули по рукам, заключая пари. Едва это произошло, как снизу донеслось:

— Ты не понимаешь! Нас найдут!

— Это ты не понимаешь! Мне нужен котел! Я ведьма! Потомственная, наследственная…

— И вылитая! — перебил папа.

— Ах ты…

Кажется, чего-то разбилось. То ли какая-то ваза, то ли чья-то психика. Я ставила на первое, с учетом того, что родители за четверть века так и не развелись, не поубивали друг друга и не обзавелись нервными срывами.

К слову, за время брака папа даже не полысел, не растолстел и у него не выросло ни одной бородавки: любовь родителей была крепкой. Ну и защитные чары отца тоже слабины не давали. Потому что ведьма в гневе могла проклясть так, что и кагал светлых магов потом не расколдует.

Из мыслей о семейных ценностях меня вернули шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Наконец над уровнем пола показалась папина темная макушка, и мы с братом услышали:

— Мы остаемся, — выдохнул папа, видимо все же проиграв в битве престол… переселений маме.

— Гони десятку. — Я протянула ладонь брату, требуя выигрыш.

— Ведьма! — фыркнул мелкий, достав из кармана мятые купюры и плюхнув мне в руку.

— От ведьмака слышу! — беззлобно отозвалась я,