– В это я поверю.

– Я позвоню тебе когда-нибудь?

– Только не на этой недели.

Глава 7

А ей нравилось вслушиваться в тишину квартиры, устраиваться поудобнее в кресле или на постели под одеялом, чтобы погружаться в литературные миры, раскрывавшие жизнь с разных сторон. Для чтения она отбирала не пользовавшиеся спросом современные произведения, полагая, что таковые рассчитаны на узкий круг читателей. Возможно, тишина бы угнетала, бойся она сокрушить общую для большинства иллюзию. А ту пестовали так, будто она в самом деле, могла бы принести ожидаемые блага. А иллюзия лгала, как и почти все, что окружает человека. Причем ложь существовала настолько же давно, как и способность людей общаться друг с другом. Зачем вообще требовалась ложь? Николь знала ответ. Ложь защищала от правды. Ничего сложного, вполне логично.

Быть наедине с собой значило испытывать одиночество. И она также его ощущала. И даже тяготилась. Но оно выступало частью существования всего живого на планете. Все, что окружало человека, было одиноким. Просто это все не обладало представлением об одиночестве. Как и о любви, как и о потребности в ком-то. Причем и любовь, и привязанность, и потребность порождались человеком, как средства против одиночества. А оно и не пыталось оспаривать напрасность человеческих попыток защититься от данности жизни. Одиночество точно знало, что оно неискоренимо. Оно присутствовало всюду: в шумной компании молодых людей, считавших, что вся жизнь у них впереди; на свадьбе влюбленных, полагавших, что они до конца своих дней будут вместе; с женщиной, только что родившей ребенка, уверенной, что теперь она точно не окажется одной в целом свете. И все это была ложь. Но лгало не одиночество. Врал сам себе человек. Наивно, неумело, грубо и даже нагло. Просто врал.

И только одиночество знало, что следует что-то принять, как данность, если оно таковой являлось, как боль отступит, притихнет страх и жизнь откроется с широкого ракурса.

Глава 8

– Что ты решила?

– Не торопи меня.

– Ты просто не хочешь.

– Я не могу принять такое решение, не подумавши.

– Мы знакомы много лет, куда дальше тянуть?

– Мы долго не общались.

– Время уходит, – Дмитрий частенько нарекал на время, особенно на последствия, которые то оставляло. На протяжении нескольких лет знакомства с девушкой он называл себя старым.

– Терпеть не могу слышать стенания о времени.

– Оно действительно уходит. Мне уже сорок восемь, и тебе тоже немало лет.

– А знаешь, я решила, – для придания самой себе уверенности Евгения примерила образ женщины, которой не переставала восхищаться, хоть та и не выступала для неё идеалом. Николь точно не позволила бы нацепить на себя ярлык, что норовил сделать Дмитрий.

– Наконец-то.

– Я не заставлю себя быть с тем, кто отравляет жизнь, пусть даже в малых дозах.

– Как хочешь. Я больше не стану предлагать.

Ей не захотелось ничего отвечать. И зачем нужны слова, когда внутри в сердце или в душе не возникает отклика на человека. Внутри была тишина.

Глава 9

Телефон звонил редко. Второй телефон, тот который знали исключительно близкие люди. Их было лишь несколько человек. И когда это происходило, она не пыталась угадать, кто из них нуждался в ней. В таких случаях интуиция могла не вмешиваться в ход событий.

– Слушаю.

Женщина отвечала будто по старинке, причем без наигранной вычурности. Какие-то элементы канувшего в лету дворянского языкового стиля перекочевали из классической литературы в повседневную речь Николь без усилий с её стороны. И ей самой понравилось дополнять осовремененную речь устаревшими словами. Не пафоса ради. Для красоты.