Он будто это чувствует, не давит и дает время созреть. На смену страсти и чувственности, как я мысленно усмехаюсь, приходит мудрость годов и теплые чувства, будто мы прожили вместе не один десяток лет.

Еще одним положительным моментом является то, что Горин оказывается умным парнем.

После нашего последнего разговора восьмого марта он про меня забывает. Я больше не ощущаю на себе его внимания. Лишь обычные ничего не значащие пересечения взглядов, без задержек и вспышек, когда мы случайно изредка сталкиваемся в коридорах фирмы. Короткие приветствия на Вы, как требует ситуация, и пустота. Отсутствие личных сообщений в мессенджерах, никаких подколок и… Эля под его боком.

Эта девушка, кажется, не отлипает от него ни на минуту. Не отстает ни на шаг, только что в туалет не провожает.

Утрирую, естественно, но складывается именно такое ощущение.

И нет, я не ревную, просто… выглядит это специфично… и, наверное, мило.

А я просто завистливая старая тетка.

В первую субботу апреля нотариус назначает мне встречу, по результатам которой я становлюсь единственной владелицей всей собственности отца.

– Завидная невеста, – подмигивает Кобаль, когда я сажусь в его машину, где он меня ждет, и укладываю на колени папку с документами.

– Несмешная шутка, – поворачиваюсь к супругу и качаю головой, – знаешь же, что я от всего бы отказалась, если бы это могло вернуть папу.

Встреча с Миловановым не проходит впустую, она всколыхивает и поднимает только-только усевшуюся на дне души боль.

– Прости, Нюсь, не подумал, – Семён дергает плечом и отворачивается, заводя двигатель, но я успеваю заметить, как недовольно дергается у него уголок рта.

Или расстроенно?

Нахожу более правдоподобное объяснение и позволяю отвезти себя домой.

В следующие пару недель складывается ощущение, что у мужа наступило весеннее обострение. У него словно второе дыхание открывается. Активность неуемная. Но направлена она оказывается не на наши отношения и их укрепление, а на внедрение в бизнес отца, то есть теперь уже фактически мой, новаторских идей.

– Подпишем с «СЗ-СКМТ» договор на поставку, параллельно с «Вивальдо» на выполнение работ, а после предложим наши услуги «Глобалу» и «Русская Изба. РУ». Я с директорами уже подготовительную работу провел. Коммерческие предложения им свои сбросим, пусть посмотрят. Поторгуемся если что.

– Сём, мне кажется, ты перегибаешь, – качаю головой, как только он называет третью из перечисленных фирм. Там уровень запредельный. Мы не потянем. Наших активов не хватит, чтобы впрягаться в их объемы…

– Хватит, я всё просчитал. Закроем договора с «Миланой» и Стрельцовым, они переведут остатки средств после подписания КаэС-ок и актов. И одно перекроет другое. Не паникуй, Анна, кто из нас финансовый директор? Ты или я?

– Ты. Но риски…

– Прекрати и не унижай меня недоверием. Я так и быть, принесу тебе все расчеты.

– Я посмотрю бумаги и подумаю, – не берусь отказываться сразу. Знаю, Сёма сорвет и начнет давить.

Если у него загорается, лучше тихо слиться и подготовить аргументы для отказа, чем впрягаться бездумно.

– Думай, но недолго. Я уже, где надо, начал наших контрагентов подмазывать. На первомайские праздничные дни, кстати, получил от них приглашение отдохнуть совместно, вот и проставлюсь. Рыбалка, сауна, разговоры под пиво. Уверен, всё у меня выйдет зачетно.

– Я…

– Прости, Нюсь, без женщин, – перебивает Кобаль и тут же смягчает резкость улыбкой. – Только мальчики.

– Хорошо, – делаю вид, что не заметила его поспешности в отказе.

Честно, сама хотела это же озвучить, но раз не понадобилось, то и ладно. На первомайские я найду чем себя занять, а если нет, так просто отдохну.