Я ведь не влюбчивая, и не из тех, кто теряет голову от чувств. Со мной в принципе не могло такого случиться.

Не могло ведь?

Чтобы избавиться от дурных мыслей, я поднялась, заправила кровать и отправилась на поиски Марата, намереваясь узнать, что приготовить на завтрак.

Однако мужа дома не оказалось.

В его красивой, строгой квартире я была одна.

17. Глава 4.2

Я растерялась. Даже не просто растерялась, а испытала что-то сродни испугу.

— Марат?

Где-то в тишине пустой квартиры размеренно тикали часы. На этом все.

Я зачем-то еще раз прошлась по комнатам, заглянула на балкон, постучалась в ванную. Никого. Тогда я позвонила, но на мой звонок никто не ответил.

Куда он пропал?

Почему-то подумалось, что Ремизов проведя со мной одну ночь в своей квартире, передумал насчет нашего фальшивого брака и со словами «да ну хрен» свалил в туман.

Аж сердце заломило.

Пришлось напоминать себе, что у нас все официально, что мы не только пыль в глаза окружающим пускаем, но и узаконили свои «отношения» по всем правилам.

Это же достаточное основание для того, чтобы не сваливать? Или нет?

А потом нехороший червячок, единственное назначение которого – мотать мне нервы и занижать и без того потрепанную самооценку, принялся нашептывать о том, что Ремизов свалил не насовсем, а только на ночь. И не куда-нибудь в гипотетический туман, а в одно весьма конкретное место – в объятия своей дорогой и безумно любимой Аленьки.

Я громко выдохнула, потерла бровь, пытаясь совладать со своим неровным сердцебиением. Оно не слушалось.

— Так…так…— прошлась туда-сюда по коридору, не понимая, что делать дальше, — ничего страшного не произошло? Нет. Все в порядке? В полном.

Собственный дрожащий голос ни черта не успокаивал, наоборот напоминал блеяние перепуганной козы.

Я остановилась, кашлянула, прочищая горло, и твердо произнесла:

— Мне плевать!

Да! Плевать! Это вообще не мое дело, где мой новоиспечённый муж.

Что я скучать что ли буду одна? Не буду. Я себе всегда дело найду. Сейчас позавтракаю, сделаю самого вкусного на свете кофе и пойду гулять. И буду гулять весь день и всю ночь напролет, даже если кто-то будет этим недоволен.

О том, что этому кому-то скорее всего будет глубоко фиолетово, я предпочитала не думать.

После вчерашнего забега по супермаркету, холодильник был забит до отказа. Я вытащила коробку яиц, овощи, а заодно и тот самый вафельный торт, который мы урвали в последний момент.

Кому-то сейчас будет очень вкусно!

За создание завтрака я принялась с огромным, но каким-то надрывным энтузиазмом. Включила музыку, гремела посудой, бессовестно шныряла по шкафам:

— Имею право! — нагло возразила невидимому собеседнику.

Резала, жарила, танцевала возле плиты и подпевала гнусавым популярным песням, используя лопаточку вместо микрофона.

В общем, веселилась с остервенением и изо всей дурацкой мочи. И пропустила тот момент, когда в кухне оказалась не одна.

Случайно обернулась и замерла с открытым ртом и поднесенной к нему ложкой.

В дверях, подпирая плечом косяк, стоял Марат и наблюдал за мной с плохо скрываемым удивлением.

— Я…это… — плюхнула ложку обратно в сковороду и хлопнула по колонке, снижая громкость до минимума, — завтрак готовлю.

— Я вижу, — хмыкнул он, — хорошо поешь.

Пела я отвратно. Примерно, как гибрид павлина и осла, поэтому бездарно покраснела.

Позор. Больше позора. Еще больше. А то ведь мало.

А вообще… уже поздно метаться, все самое прекрасное он уже увидел и услышал, и вряд ли когда-то сможет забыть. К тому же я на него злилась, хоть и не имела никакого морального права. И эта злость помогла справиться со стыдом: