– По сути, вся наша жизнь – это история, что однажды помещается всего в одну легенду.

* * *

На следующий день на рассвете мы отплывали.

Мои люди то недовольно косились на меня, то – на всё ещё бурное море. Но я твёрдо верила словам вновь пропавшей Инги: «Мне пора!» Дави, как она и сказала, встал на ноги. Хромал, бегать не мог, да и работать ему пока было рано, но ехать сможет, не помрёт. Его нога ещё долго будет в лубке, а рёбра – перетянуты куском материи, но это такой пустяк по сравнению с тем, чем могло закончиться его падение.

Потому сегодня я вновь пошла к святилищу, прислонилась к менгирам, поблагодарила эту землю и мать сущую, что приняли меня, и поклялась с честью прожить отданную мне жизнь. Ещё я просила, чтобы мои воспоминания, наконец, подёрнулись дымкой… Эйлин говорила, что так и будет, но пока я всё так же красочно вспоминала гибель своих сыночка и мужа. Ту дурацкую поездку и боль, что умудрилась не притупиться при переходе между мирами.

А после, влекомая невиданной силой, я пришла к водяным чашам. Солнце как раз начало садиться, оттого небо пылало огненными красками.

Вот только сегодня я, наконец, была не одна. Около самой маленькой, но глубокой чаши сидела девчонка, лет двенадцати-тринадцати. Её светлые волосы были всклокочены, и она упрямо пыталась привести их в порядок. Улыбка умиления моментально растеклась на моих губах, и я поспешила к ней.

Но чем ближе походила, тем громче чувство самосохранения кричало об опасности. Инга говорила, что здесь живёт некий Лох – ребёнок келпи – духа воды. В моём мире существовали сотни поверий, где разные духи оборачивались то людьми, то зверями, чтобы приманить добычу; чем этот мир хуже? А то, что «Лох» звучит для моего уха, как ругательство, и с большой натяжкой походило на мужское имя… так может, дотянуть, что это девчонка?

Когда я к ней подошла, уже уверилась, что она – дух воды, и повторила заклинание нагрева, надеясь, что варить суп я всё же в этой чаше не буду. К тому же, раз она живёт в горячей воде, может, высокие температуры ей и не страшны? Нужно или бежать, или договариваться. Лучше последнее. Не зря же она сегодня выбралась на берег…

Девчушка подняла на меня свои глаза и возмущённо откинула волосы назад. Я поражённо приводила чувства в порядок. Никогда не видела таких глаз – словно текущий ручей. Чем дольше в них глядела, тем сильнее было чувство, что мой разум уносит прочь. Сморгнув, я отвела взгляд, а потом вновь решила её осмотреть, только на глазах не останавливаться.

Худая, с выступающими ключицами в вороте большой для неё рубахи, белоснежной кожей, что никогда не видела солнца, и большим ртом с острыми зубками – всё это делало её незабываемой.

– Как ты догадалась?! – возмутилась она на резких высоких нотах, отчего я недовольно поморщилась.

– Говорят, здесь живёт некий Лох…

– Но до этого ты не боясь купалась! Да я и мало похожа сейчас на Лоха!

– Верно, но я постоянно была настороже. Почему ты решила сегодня со мной поговорить? – любопытство победило страх.

– Скучно! А я слышала, что ты уезжаешь… Расскажи мне о мире на большой земле! – царственно велела девчонка.

– Зачем мне это? – насмешливо выгнула я бровь. – Тебе явно нужно научиться вежливо просить.

– Ты знаешь, с кем говоришь?! – захлебнулась она в возмущениях.

– Думаю, ты – дитя келпи – духа воды…

– То-то, – успокоившись, выдохнула она, вновь беря свои волосы в руки и пытаясь разобрать их пальцами.

– Тебе нужен гребень, – задумчиво произнесла я.

– А у тебя он есть? – с надеждой вскинула на меня взгляд девчушка.