– Праздник будет потом, – заявляет Змей, рассматривая карту, которая ему так же, как и мне, не сильно нравится. – Какими премудростями делиться будете?

– О наиболее вероятном противнике, конечно, – коварно улыбаюсь ему.

– То есть методы лущения матраца, однако… – бормочет лейтенант Иванов, кинув на меня такой взгляд, что на мгновение горячо становится, но я быстро беру себя в руки.

– Где-то так, – киваю я. – Где-то так. Слушай, Змей, тебе ничего странным не показалось?

– Ещё как… – вздыхает он. – Странный выход, да и лес что-то смутно напоминает…

– Тут железка была, – показываю я пальцем. – В сорок первом её разбомбили, ну а потом решили не восстанавливать. Но суть в другом. Во-первых, от линии фронта она находилась далеко, а во-вторых, прорыв немцев был аж досюда, при этом они массово угрохали детей и исчезли.

– Это как так? – удивляется он.

– Ни до, ни после эту часть нигде не обнаружили, – объясняю я. – Ни откуда взялись, ни куда потом делись.

– Весело… – кивает Змей, со мной в оценке ситуации согласный. – И теперь?

– А теперь у нас учения, – напоминаю я ему. – Значит, слушайте меня здесь, голуби. Мы выходим отсюда и топаем аж почти до штаба синих.

– Расположения которого мы, по идее, не знаем, – дополняет меня развеселившийся Лис. – Но с нами летучая мышь!

Тут он прав: расположения штаба противника мы, по условиям учений, не знаем, но я подглядела в вертолёте у посредников. У них-то карта совсем другая, вот я и рассмотрела, что смогла, ибо, как говорил один хороший человек, всё нам на пользу, чего от нас не ждут.

– Ша, десант, – прекращаю я веселье, придвигаясь поближе к карте. – Он где-то тут, – пятерня ложится на карту.

– Десять квадратных километров? – приглядывается Док. – Фигня вопрос.

Это он шутит. Они все сейчас шутят, да и я тоже, потому что пока можно. Вот на выходе, каким бы учебным он ни был, уже больше нельзя, а пока можно.

– Мне нравится твой оптимизм, – сообщает Лис. – Когда выход?

– Выход у нас, лейтенант, поутру, – задумчиво отвечает Змей. – По утренней росе, я бы сказал.

– То есть в пять, – кивает ему Серёжа. Жаль, что не мой. – Кто как, а я спать.

Это он правильно говорит, спать нам всем очень даже пора, и даже жаль, что в одиночку, но тут ничего не поделаешь. Поэтому ребята расползаются, а я остаюсь со Змеем – перетирать мысли, которые у нас очень разные. Того, что сейчас происходит, просто не бывает, если только мы войну какую не прозевали, но вроде бы не должны были.

– Вязь, – зовёт меня Змей, привлекая внимание, – вы с Доком когда перестанете польку-бабочку танцевать?

– Эх… – вздыхаю я, а за мной и он.

Всё он понимает, всё. И я понимаю. Хотя хочется, конечно, но из армии я уйти не смогу, я ж ничего больше и делать не умею. Может, и не понадобится, но кто знает. Кто знает, вдруг после этого выхода решусь объясниться, а может, и нет. Сейчас-то в любом случае надо укладываться спать, ибо спокойное время явно заканчивается. Завтра у нас с утра вертолёт и странное по сути своей задание, предполагающее пересечение той самой зоны.

А если дело не в учениях, а наши учёные чего-то задумали? Может ли такое быть? В нашей стране может быть всё, но тогда странно отсутствие инструктажа. Хорошо, что нам известно? Меня посылают с целью инструктажа по поводу вероятного противника с группой разведки десантуры. Спецназ, собственно, боевые офицеры, как и я, но при этом отсутствует чёткая задача. Такого задания, как у меня, да на учениях, просто не бывает.

Дальше. Их задача накрыть штаб «синих», что, вообще говоря, возможно, но при этом экипируют нас по-боевому. Учения – это холостые патроны и всё понарошку, а тут… У Лиса патронов для его «девочки» на небольшую победоносную войну. Змей тоже немного взял, ну и я вытрясла больше по привычке. Ещё ребята взяли всё на полноценный выход, что к учениям вряд ли может иметь отношение. И что это значит?