– Здравствуйте! – она заморгала густыми наклеенными ресницами, смутно напомнив Максиму кого-то из прошлой жизни.

«Как у нее веки не устают носить эти опахала?»

– Вам что-то подсказать? – привычным жестом девушка одернула белую блузку, выпятив обтянутую пышную грудь.

«Конкина!» – Максим не ожидал увидеть в роли продавщицы бывшую одноклассницу.

Первая любовь обычно у многих несчастная. Максиму повезло. В шестом классе влюбился в отличницу Светку Конкину. Потому что веселая. Потому что всегда ее дом открыт для гостей. Потому что ее мама, учительница начальных классов, варила большую кастрюлю густого сладкого какао с пенкой. Пить его можно было сколько хочешь. А еще Светка заразительно хохотала над несмелыми шутками Максима и в этот момент так изящно перекидывала за спину толстые косы, схваченные резинками, что красивее этого жеста он ничего в жизни не видел.

Даже мамины бесчисленные вечерние платья и украшения не производили такого впечатления. Хотя он любил украдкой наблюдать, прячась за перилами на втором этаже, как она дефилировала внизу, репетируя статную походку перед очередным светским приемом.

И мама была намного красивее Светки. Черные смоляные волосы оттеняли белую кожу, как у бабкиных фарфоровых купальщиц на трюмо. Когда мама смеялась, карие глаза становились похожи на темные камни в ее сережках, которые переливались при свете люстры, висевшей под потолком. Совсем рядом – руку протянешь, и можно потрогать прохладные хрустальные подвески.

Весь февраль Максим и Светка ходили на перемене по коридорам, держась за руки. На уроках садились за одну парту, в буфете он каждый день покупал Конкиной газировку.

Кульминацией стал школьный утренник в честь двадцать третьего февраля. Светкин отец выступал на торжественной части в актовом зале. Он горячо призывал любить родину, говорил, как важно жить и работать в своей стране, чтобы приносить ей пользу. И все дружно хлопали и улыбались.

После чаепития он вышел из класса и вернулся с потертой гитарой. Исполнил несколько песен, которые назвал «советскими». Максиму очень понравились и сами песни, и то, как бархатисто звучал голос Светкиного отца. И даже лысина, немного поблескивающая под люминесцентными лампами, не портила впечатление о нем. Максим громче всех кричал «браво», а Светкин отец подошел к нему и вручил гитару со словами: «Это вам, молодой человек. Дарю по просьбе моей дочери». Подскочила Светка и упросила показать несколько аккордов.

Играть на гитаре оказалось куда проще, чем заучивать бесконечные пассажи в этюдах Черни под контролем бабки. Она заставляла Максима заниматься на фортепиано даже по воскресеньям.

Через две недели Максим исполнил на концерте ко дню восьмого марта «Королеву красоты».

Светке он подарил сережки – мама выбрала у себя в ювелирном салоне, – а после дискотеки поцеловал в щеку.

Скандал разразился на следующий день. Светкин отец приехал ни свет ни заря и принялся долбить в металлические ворота. Максим сквозь тюлевые занавески видел, как он, отчаянно жестикулируя, что-то объяснял садовнику, а потом сунул в руки коробочку. Максим издалека узнал ее.

«Сережки! – щеки обожгло. – Сейчас все бабушке расскажет! – Он заметался по комнате, засовывая в шкаф разбросанные по комнате вещи. – А вдруг и про хореографию проболтается? Засада! До конца жизни без инета и телефона!» – Запер дверь и приложил к ней ухо.

Дождался, когда Иван Семенович поднимется на второй этаж, постучит в комнату бабки, войдет к ней, и осторожно выглянул в холл.

Шаги. Стук. Теперь уже в мамину комнату. Максим весь превратился в слух. Мама вышла в коридор. Бабушка начала издалека: