Рейв шумно дышал, наверное, от напряжения при торможении – как же научно звучит! – и внимательно изучал. Надеюсь, что все-таки мое лицо. Потому что он был выше на две головы и смотрел вниз. В такой ситуации сложно определить, заглядывает ли он в мои верхние глаза, или бессовестно пялится на то, что ниже.

– Эм-м… Вы говорили заходить, если появятся вопросы или предложения…  – растерянно произнесла я, когда молчание затянулось.

Рейв прокашлялся:

– Вы уже с предложениями?

Я кивнула, едва не задев его грудь головой.

Рейв почему-то не отодвинулся, пришлось сделать это самой.

– Может, пройдем в ваш кабинет?

Слишком уж много любопытных взглядов было нацелено на нас.  Например, блондин с кубиком-рубиком, которого я запомнила еще с момента представления в библиотеке, буквально пожирал меня взглядом. Его спутники – очень коротко стриженный брюнет в чем-то вроде толстовки и джинсов и длинноволосый худощавый мужчина среднего возраста с медной косой в черной рубашке и брюках, поглядывали оценивающе, но не настолько плотоядно.

Кажется, моя новая форма сделала местных зазнаек немного бабниками. Что ж, когда мужик нокаутирован твоей красотой, добить его интеллектом еще проще. В таком состоянии они хуже соображают.

– А вам чего тут понадобилось? Вы с другого факультета! Идите на свои пары! – раздраженно возмутился Рейв и тотчас подхватил меня под руку, будто ставил клеймо. – Идемте, Альмира!

Он утащил меня в кабинет и, едва за нами закрылась дверь, жестом указал на кресло:

– Присаживайся, Аля.

– Я лучше похожу. Мне так проще.

– Как на лекции? – усмехнулся он.

– Почему бы и нет?

– Как удобно. Я тебя слушаю.

Рейв все же отошел от меня к своему большому столу из какого-то синеватого камня. В кресло садиться не стал, видимо, из уважения. Интересно, это мои прелести так его изменили или поток плазмы? Ладно, потом выясню. Надо точно знать козырь в дрессировке начальника.

– В общем, у меня несколько идей. Начнем с лабораторных работ. Зачем окружать установки защитным полем? Все равно для студентов его сразу снимают. Лучше обезопасить магией хрупкие предметы в аудиториях и сами аудитории по периметру. А то у вас, если штукатурка на голову не сыплется, то кусок стены под ноги валится. Экстрим, внезапность, но здание жалко.

«Наконец-то! Хоть кто-то подумал о бедной ЛИСЕ»

«Женская солидарность!» – ответила я растроганному духу и продолжила общаться с начальством.

– Еще один момент. Тренировки на природе. Нет, это хорошо, даже прекрасно. Свежий воздух на пользу и все такое. Но не лучше ли начать с виртуальных моделей из энергии, раз мы их в лекциях штудируем? Я прочла и впечатлилась. Есть же возможность, заодно студенты потренируются созданию призрачных противников и щитов. Кроме того, экология местности будет не так страдать. Я тут почитала о побочных эффектах практики на природе. Список подбитых птиц и хомяков, которые все еще мечутся в ужасе и шоке после таких практик, впечатляет. Хорошо, у вас нет Гринписа… Иначе не расплатились бы… Может дадим живности немного успокоиться? Я бы хотела свои практики начать именно с фантомных противников и мишеней.

Рейв не перебивал. Слушал меня, задумчиво постукивая кончиком карандаша по столу, а я бойко продолжала:

– Зачем наказывать за проступки дополнительными занятиями и контрольными? Пусть помогают ЛИСЕ навести порядок. Во-первых, исправительные работы всегда считались максимально эффективным средством против хулиганства и разгильдяйства. Во-вторых, если сами будут все чинить, то ломать захочется куда меньше.