Тем вечером она вышла из комнаты, чтобы спуститься на ужин. Ладонь по-прежнему жгла записка Гидеона. Амелия помыла руку, держащую бумагу от главы СБ, уже трижды, однако ощущение грязи никуда не делось. К ней и правда очень терпимо относились в этом доме, а она…

Мэл как раз подходила к лестнице, когда входная дверь распахнулась, и на пороге появился Монтегрейн, как-то особенно тяжело опирающийся на свою трость.

Его сегодня не было весь день. Он даже не ездил на свою извечную рассветную прогулку верхом, а с самого утра уехал куда-то и отсутствовал в поместье весь день.

Обедала Амелия в компании Дрейдена и отметила, что тот заметно нервничал и все время поглядывал на часы, но не рискнула спросить, не длительным ли отсутствием друга вызвано его волнение.

Уехал Монтегрейн, взяв экипаж и Олли, отчего Дафна весь день печально вздыхала, сперва вызывая своим скорбным видом у Амелии смех, а затем и раздражение — казалось, весь мир ее служанки сузился до симпатичного конюха настолько, что у нее все выпадало из рук, стоило ей не видеть возлюбленного хотя бы несколько часов.

И вот, вернулись. Мэл не видела, но даже не сомневалась, что Дафна наверняка успела выпорхнуть из дома через черный ход и уже приветствует своего обожаемого Олли во дворе.

Амелия и сама бы не смогла себе точно ответить, почему томные вздохи помощницы в последнее время стали раздражать ее все больше. Правда ли девушка перебарщивала с выражением своих эмоций, или это рвалась наружу банальная женская зависть? Ведь то, что привязанность молодых людей взаимна, было заметно невооруженным взглядом.

Монтегрейн шагнул через порог, покачнулся, неловко поставив трость. Забыв обо всех предрассудках, как это случалось всегда, когда она видела человека, нуждающегося в помощи, Мэл бросилась к нему. Поддержала под локоть и, только наткнувшись на пристальный взгляд, сообразила, что сделала — он же говорил не помогать, когда об этом не просят.

Кровь прилила к щекам, и Амелия возблагодарила полутемный вечерний холл.

— Спасибо, — буркнул Рэймер. — Теперь можете меня отпустить.

И она только теперь поняла, что вцепилась в его рукав мертвой хваткой. С трудом разжала пальцы, отступила.

Взгляд упал на поврежденную ауру в районе колена. Сердце тут же сдавило жалостью. Сколько людей искалечила война, а сколько не вернулось с нее вовсе?..

Вероятно, несмотря на полумрак, Монтегрейн таки умудрился считать эмоции на ее лице. Поморщился.

— Только давайте без жалости, хорошо?

Пойманная с поличным, Мэл поджала губы. Однако подрагивающая аура продолжала притягивать взгляд. А что если?.. Она ведь не желает ему зла…

Нет, Амелия с усилием отогнала от себя безумную мысль. Шанс был, мизерный, но все-таки был. Но не имелось никакой возможности попробовать сделать все тайно. Если Монтегрейн заметит, что она что-то подливает ему в еду или питье, ей не удастся оправдаться…

— Амелия?

Задумавшись, Мэл только теперь поняла, что все еще стоит в опасной близости от мужчины и, более того, продолжает пялиться на его колено.

— Извините. — Мотнула головой, смаргивая вставшее перед глазами видение: она подкрадывается с пипеткой к стакану хозяина дома, а верный ему управляющий ловит ее и заламывает ей руки с криком: «Я поймал шпиона!»

Нет уж, никаких тайных действий.

— Я вас обидел? — Рэймер склонил голову набок, все еще не сводя глаз с ее лица.

Амелия виновато улыбнулась.

— Скорее уж я вас.

— Нет, — заверил он, тоже чуть улыбнувшись, правда, очень устало. — Идите ужинать. Я не голоден. Пойду к себе.

Мэл невольно бросила взгляд на уходящую на второй этаж лестницу. В таком-то состоянии… Ее так и подмывало предложить помочь подняться, но она с силой прикусила щеку изнутри, чтобы не сорваться.