Гордится другом? Ни у нее, ни у Эйдана не было близких друзей, ей трудно было судить.

Не считая, что вправе расспрашивать о подробностях, Амелия сдержанно кивнула.

— В таком случае, я подожду, когда ему станет легче. — Она, конечно, хотела обелить имя Оливера в глазах его хозяина, но не настолько, чтобы донимать человека, которому сейчас плохо и точно не до нее. — Спокойной ночи. — И Мэл повернулась, чтобы уйти.

— Вы можете к нему подняться, — остановил ее голос управляющего.

Она помедлила, обернулась через плечо, скептически изогнула бровь.

— Куда? В спальню?

Теперь пришел черед собеседника сдерживать смех.

— Супруги, знаете ли, даже если спят отдельно, время от времени наведываются в спальни друг друга.

Амелия скрипнула зубами.

— Я в курсе. — И, видимо, что-то такое отразилось в ее лице, что Дрейден подавился следующими остротами. — Доброй ночи. — Она направилась к лестнице.

Как там сказал Монтегрейн про своего дружка? «Он у нас порой вместо шута»? Похоже на то.

— Это вышло случайно! — догнал ее голос Дрейдена уже в конце коридора. — Обычно мы с Ланой осторожны!.. Уй!

Амелия не обернулась, но, судя по донесшемуся до нее звуку, старшая горничная покинула свое укрытие в столовой весьма вовремя — как раз чтобы отвесить своему не в меру говорливому любовнику оплеуху.

18. Глава 18

У лестницы Амелия едва не столкнулась с нагруженной подносом Даной.

— Миледи, — попыталась сделать книксен девушка, отчего полная горячего чая чашка опасно заскользила по поверхности подноса.

Все еще обескураженная той сценой, которую застала в малой столовой, а также ее продолжением — разговором о спальнях, Мэл лишь доброжелательно улыбнулась и отступила, пропуская служанку вперед.

Поднимаясь за Даной вслед, смотря на ее худенькую спину и, казалось, непропорционально длинные тощие ноги, Амелия подумала, что, должно быть, ошиблась с первоначальной оценкой ее возраста: вряд ли шестнадцать-семнадцать, скорее пятнадцать. Совсем юная, а уже работает как взрослая. А учитывая количество прислуги в особняке, то и за двоих взрослых.

Поднявшись на второй этаж, Дана адресовала Амелии еще одну отчего-то извиняющуюся улыбку и повернула в противоположное крыло тому, где располагались комнаты Мэл.

Насколько Амелия помнила из экскурсии лжедворецкого, весь персонал жил на первом этаже, а большинство помещений второго этажа, не считая хозяйских спален и нескольких подсобных помещений, стояли закрытыми на ключ. Таким образом, пункт назначения служанки с подносом, на котором красовались большая чашка с чаем и вазочка с печеньем, был очевиден.

Когда Дрейден сказал о том, что супруги посещают спальни друг друга, Мэл внутренне возмутилась, но сейчас вдруг передумала. Ее все еще грыз червячок вины и за ни за что обиженного Оливера, и за свои несправедливые предположения в адрес хозяина дома.

— Дана! — преодолев последнюю ступень, Амелия окликнула служанку, уже успевшую отдалиться от лестницы на несколько шагов. Девушка послушно замерла и обернулась, на сей раз крепко удерживая поднос за края. — Ты не против, если я сама отнесу чай лорду Монтегрейну?

— Конечно, миледи. — И Дана поспешила уважительно склонить голову, чтобы скрыть удивление.

Подойдя, Мэл глянула над плечом невысокой девушки на длинный, казалось, уходящий в бесконечность полутемный коридор и поняла, что абсолютно не помнит, какая из дверей ей нужна.

— Проводишь?

Дана вскинула голову, одарив ее изумленным взглядом из-под соломенной челки. Да, совсем юная и пока совершенно не умеющая скрывать свои эмоции. Если Дрейден, судя по его поведению и доверительному общению с Монтегрейном, очевидно знал, что ни тот ни разу не наведывался в спальню к своей новоиспеченной жене, ни она к нему, то Дана явно была поражена, почему хозяйке неизвестно, где находятся комнаты хозяина.