Тут я сломалась окончательно и заревела, уткнувшись в собственные ладони: как-то вот разом навалилась тяжесть этого дурного дня.

Естественно, начавшая было успокаиваться Джейд, глядя на меня, раскричалась еще громче. А Ирвин, перепуганно бросив корзинку на пол, топтался вокруг, пытаясь оторвать мои руки от лица, и потрясённо спрашивал:

-- Чего такое случилось-то? Чего? Ты заболела или чего?!

***

Потом я долго умывалась, смывая с себя весь негатив этого дня и собственную истерику. Ирвин испуганно, молча поливал мне из кувшина, уже не думая спорить и обвинять в барских замашках. «Надо будет нормальный умывальник купить.»,– вяло размышляла я, вытираясь чистым льняным полотенцем. Отдыхать было некогда.

Обмыла малышку и поменяла ей промокшую рубашонку. Она продолжала обиженно всхлипывать, отказываясь сидеть с братом, отворачиваясь от него и пряча лицо у меня на груди. Затем кормила детей остатками надоевшей утренней каши, добавив туда немного промытого изюма и по ложечке меда. А потом чуть снова не заревела, глядя, как они вцепились каждый в свою дольку яблока.

Господи ты, Боже мой, самое обыкновенное яблоко, которое Ирвин ел, причмокивая и жмуря глаза от удовольствия, как какой-нибудь немыслимый деликатес! Ел медленно, стараясь продлить наслаждение. Нет, так жить решительно нельзя!

___________________________

Третья книга литмоба "Наследница" прекрасна тем, что попаданке "падает" в руки целый замок со слугами! Повезло? Да как бы не так!
Есть старшая сестра, отхватившая самый жирный кусок от наследства. Есть проблемы в самом полуразрушенном замке, есть обременение в виде двух старых слуг, которых нельзя бросить. Легко не будет...
Лично мне больше всего в книги Любови Оболенской нравится историческая атмосфера, выписанная тщательно и бережно и живые герои, которых воспринимаешь как своих, близких людей.
Вообще, это один из самых сильных бытовых литмобов на моей памяти.

https://litnet.com/shrt/SuaC

14. Глава 13

Вечером я долго объясняла Ирвину, что с малышкой так обращаться нельзя:

-- Не заставляй ее, понимаешь? Нужны ласка и терпение, чтобы она привыкла и научилась.

-- Обнакновенно я с ней обращаюсь, – упрямо возражал он. – Не велика госпожа. Неча баловать!

-- А ты сам, Ирвин, разве не хочешь, чтобы тебя немножко баловали? – я попробовала зайти с другого бока.

-- Чегой-то меня баловать? Мы к баловству не привычные… – тихо ответил он.

-- А я бы хотела тебя баловать, Ирвин. И не только яблочком или чем-то вкусным, но и просто хорошим отношением, – я протянула руку и первый раз на все время ласково погладила его по голове.

Совершенно неожиданно для меня мальчишка как-то странно и визгливо всхлипнул, а потом крепко обхватил меня тощими руками и, захлебываясь слезами, с натугой забормотал, задыхаясь и всхлипывая:

-- Элька… Элька… Только не бросай нас, родненькая… я думаю-думаю… все время об ентом думаю… только не бросай!

Прижимая к себе дрожащее, сотрясающееся тельце, я подхватила брата на руки, посадила его на колени и тихо, очень спокойно и размеренно заговорила:

-- Солнышко, никогда я вас не брошу. Даже думать о таком не стоит. Я всегда буду рядом с тобой и с Джейд. Я в лепешку разобьюсь, солнышко мое, но голодать вы не будете. Подожди… Давай-ка вытрем слезы и успокоимся…

Я помогла ему умыться. И, заметив, что он валится с ног от усталости, ласково скомандовала:

-- Ложись-ка ты спать. А завтра утром встанешь, и мы с тобой обо всем спокойно поговорим. Главное, ничего не бойся, я же рядом. Тем более смотри, как Джейд смешно уснула, – я постаралась отвлечь его внимание от тяжелых мыслей.