Илай. Он был в клети. Прямо посередине нее, стоял на четвереньках, уперев голову в маты. Обе его перебинтованные руки сжимали черепную коробку, а из его горла вырывались нечленораздельные звуки.

Не помня себя от ужаса,  сорвалась к нему.  Видеть его в таком состоянии было невероятно страшно. Но сейчас, я не слушала разум. Я действовала быстро. Забравшись внутрь,  приблизилась. Он перекатился на бок и сжался в позе зародыша. Огромный раненный зверь. Я видела его агонию, и она сжирала меня.

- Илай! Что с тобой?!

На секунду он замолк. Услышал меня. Хотел ответить, но не мог. С его губ сорвался тихий стон. Я видела, как трясутся его  напряженные руки, как выступают капельки пота на напряженном, будто струна теле. Каждая мышца находилась на пределе. Ему больно.

- Остапу.. – прохрипел еле слышно. Я наклонилась, чтобы расслышать его слова.

- Позвони...Остапу... Скажи... лекарство... – его голос срывался, после каждого слова ему нужно было время, чтобы  перевести дух.

Судорожно окинула взглядом пространство. Но здесь не было ничего даже похожего на его телефон. А потом вспомнила о своем. Выбежала из клети и схватила сумку, которую бросила посередине зала. Достала телефон. Пальцы дрожали, и набрать Остапа удалось не с первого раза.

- Алло, - наконец-то раздалось в трубке.

- Остап, это Нина! Илаю плохо, он просит какие-то лекарства!

- Где он?! – тут же спрашивает мужчина, понимая, о чем я.

- В зале, давай быстрей, ему очень плохо!

Сбросив вызов, я рванула обратно. Илай продолжал кататься по полу, стона от боли.  Мне было страшно. В голову пришла одна безумная мысль. Я знала, что это может не помочь, но мне хотелось хоть на толику унять его боль.  Я приблизилась к нему.

- Разреши? Так будет легче, –  я положила ладони ему на голову. Осторожно, едва касаясь. Он замер. Я чувствовала, какой он напряженный, будто камень. Тогда я начала вспоминать все, чему меня учила бабушка. Прикрыла глаза, попытавшись расслабиться.

Я представила наш двор, наше крыльцо, на котором мы сидели с бабулей. У меня на руках кошка, которую недавно переехала машина. И я лечу ее... Бабушка говорит, что делать и я делаю... Я представляю себя солнцем. Я – часть этой вселенной, часть природы. Мои руки – его лучи, и они должны согреть Илая. Они должны забрать его боль. Сердце начинает биться с удвоенной силой. Оно качает кровь, отправляя по венам электрические разряды, которые  концентрируются в моих руках. Ладони начинают гореть. Второй раз за свою  жизнь, я ощущаю эту силу...

Его рука вдруг накрывает мою. Илай прижимает мою ладонь к своей голове так сильно! Ему легче. Я чувствую это, ведь тело Илая немного расслабляется, и он больше не стонет. Он больше не рычит.

 - Иди сюда, вот та-а-ак, - я подтягиваю его, укладываю его голову к себе на колени. Илай обхватывает мою талию руками, прижимаясь, а я продолжаю водить ладонью по его голове и шее. Чувствую. Не знаю как, но я понимаю, что дело в позвонке. Именно там больное место. Странное ощущение накрывает меня, когда я касаюсь того места.  Он молчит. Глаза закрыты, его длинные ресницы отбрасывают тень на кожу. А я вздыхаю расслабленно, понимая, что справилась.

- Ничего. Сейчас приедет Остап. Он все привезет, слышишь? – шепчу ему, продолжая гладить будто ребенка.

Илай сжимает пальцами мое бедро, говоря о том, что все хорошо. Ему легче, и он слышит меня. Он мне верит.

17. Глава 17. Травма

Его лицо было бледным, но он усиленно делал вид, будто все в порядке. Даже на кушетку лечь отказался. Упрямо сидел в смотровой, пока мы ждали врача с результатами КТ.