Палач наступает на меня. Только я х*й дам заднюю. Смотрю на него в упор.

- Где твои мысли?! Ты не здесь! Мне нужна злость!

Я в секунде, чтобы не всечь ему.

- Во мне еб*ть сколько злости сейчас, Палач, - рычу сквозь зубы, приближаясь к нему в упор.

- Так показывай ее в клети, а не бухай и не трахайся ночами напролет! Ты вообще понимаешь, что творишь?

Я засмеялся. Он пытается учить меня нравственности? Или Палача злит, что я делаю это на кровати, где он каждую ночь трахал Юльку, пока я был за решеткой? Так я пробовал там спать – не вышло.  Ее запах пропитал все, каждую деталь, каждый сантиметр пространства.

Я сплю с ними и представлю ее. Белокурую, голубоглазую, смотрящую на меня с вожделением и нежностью. Прежнюю Юльку. Я трахаю ее так, что она стонет громче любой порно актрисы. Трахаю так, что каждое утро на моей спине остаются следы ее ногтей. Кто она? Как ее зовут на самом деле? Вчера была, кажется, Катя. Сегодня – Ирма. Да и похер, кто они. Они все для меня –способ снять стресс, унять желание разнести этот содом. Успокоительные, которые действуют на короткий промежуток времени.

- Илай, выходи из клети, на этом все.

Его голос вырывает из мыслей. Не отступиться теперь. Из кожи вон вылезет, но не даст мне спарринговаться. Хлопнул по плечу Артуру.

Сбросил перчатки, спустился вниз. Осмотрелся.

Аня тащила стопку футболок в сторону раздевалки.

- И куда Нина запропастилась? Отпрашивалась на день, а нет уже два... – проворчала недовольно, проходя мимо Палача. Тот осек ее злым взглядом. Девушка испуганно опустила глаза и сорвалась едва ли не на бег.

 Цыпленка, действительно,  нигде не было. Вот уже второй день. После той стычки в раздевалке я не вижу ее. Злили даже воспоминания. Маленькая неблагодарная дрянь. Смотрела на меня будто на чудовище.

- Не достоин ее, - произнес беззвучно и засмеялся. Да и х*й с ней. Нет и не надо. Плевать.  Потер устало мокрые от пота волосы.

В раздевалке едва не столкнулся с Лукой. Он как раз выходил в зал.

- Эй, брат, ты идешь на бой?

Осмотрел его. На нем был стильный брючный костюм.

- Разве сегодня?

- Через два часа. Поехали Остап уже там.

Я не знал, стоит ли мне туда ехать. В душе итак демоны рвут на части. Лука понял мои мысли.

- Брат, тебе это нужно. А мне еще больше. Поехали, мне будет проще, если я буду знать, что ты в зале, со мной.

Усмехнулся. Знал, что он говорит это для меня. На самом деле ему глубоко плевать, кто в этот момент будет в зале. Когда ты выходишь на ринг – все перестает иметь значение. Весь твой мир сужается до небольшого квадрата и одного человека, которого ты готов разорвать на куски.

***

Я чувствовал себя новогодней елкой, у которой закоротило провода гирлянды. Я буквально светился льющимся по венам адреналином, азартом. Скандирующая имена бойцов толпа, ослепительный свет прожекторов, клеть посередине и татами с двумя бойцами. Два зверя, два изголодавшихся монстра. Октагон – единственное место, где можно делать все, не боясь о том, что подумают окружающие. Здесь нет рамок, если только самую малость. Здесь обнажаешься до костей. Срываешь с себя все лишнее, все мешающее тебе и становишься настоящим.

Я стоял у края клети, смотрел на взволнованного Палача. Его руки были в белых медицинских перчатках, он сжимал их так, что казалось резина лопнет. Он кричал ему. Сначала Остапу, теперь Луке, пока тот неистово выбивал дух у соперника.

- За руками следи!  В партер его, Лука! Укладывай его в партер!

Пацаны все были рядом. Даже Танк следил за боем, переживая о брате. Я смотрел на испачканное кровью лицо Луки, смотрел в глаза его  наполненные безумием, и чувствовал, как это безумие проникает в меня. В поры через кожу, в легкие через ноздри. Оно просачивалось, распространялось по телу, заражая, заставляя сердце гнать кровь с удвоенной силой.