— Да что ты? Никогда бы не подумала, — иронично улыбнулась Бэлла, чувствуя, как внутри тает сковавший её было холод. Гройсман снова усмехнулся. В уголках глаз и губ образовались морщинки, делающие его очень привлекательным. А ведь, казалось бы — кому идут морщины? Давиду…

На фоне загорелого лица его абсолютно седые, модно постриженные волосы смотрелись необычайно контрастно. Как и чёрные-чёрные брови, которые, Бэлла готова была поспорить, он не красил. Гройсман явно был не из тех мужчин, кто стал бы прибегать к подобным ухищрениям.

— Я просто заметил, что ты так и не расслабилась. Может… — он неопределённо повел рукой, — …выпьем? Отметим без суеты? По-соседски?

Бэлла уставилась на бутылку шампанского, которую он вертел в руках, ожидая её ответа. Нет. Зачем? Это… так интимно. Как будто у неё самое настоящее свидание. У них… Как будто она нормальная.

— Можно…

Слова вырвались помимо воли. Бэлла даже не сразу поняла, что сказала, и была ужасно растеряна собственной выходкой. Нет, конечно, при желании она могла быть настоящей душкой. Сколько раз ей приходилось играть эту роль, договариваясь, торгуясь с мужчинами. И тайком высматривая их слабости, чтобы знать, стоит ли иметь с ними дело и как перестраховаться, чтобы обезопасить девчонок… Но представить себя в образе роковой соблазнительницы или, тем паче, владелицы агентства эскорт-услуг рядом с Давидом было просто немыслимо.

— Я не обижу тебя, Бэлла.

«Может быть, — мелькнула мысль. — Но ты можешь причинить мне боль совершенно иного порядка»... Почему? Откуда она это взяла? И как потом не испугалась, не убежала?.. Подошла, смело распрямив плечи, забрала бокал из его рук и пригубила, глядя на него, не мигая. Так Бэлла надеялась развеять его ошибочное о ней представление. Вроде как: «Эй, ты чего! Смотри, какая я дерзкая!» И было в этом столько же лжи, сколько и правды. Да, она до сих пор была уязвимой в некоторые моменты. И абсолютно непоколебимой — в другие. Ему не стоило этого недооценивать.

— Конечно, нет. Я же просто не предоставлю тебе такой возможности, — шутя, Бэлла ткнула Давида в бок. И, наверное, хорошо, что тот был весь из себя такой умный, что понял смысл, заложенный между строк. Это оставляло Бэлле право думать, будто всё под контролем. Хотя это ну просто чушь собачья! У нее живот сводило. От страха ли или от чего-то другого с тех пор, как он подошел, чтобы вручить бокал. И за грудиной ныло.

— Так, значит, сорок?

— Угу, — пузырьки ударили в нос, Бэлла поморщилась. — А что? Я кажусь старше?

— Нет. Что ты. Если не заглядывать в глаза…

Учитывая, что они стояли, глядя друг на друга, как намагниченные, ей бы стоило насторожиться. И, поддерживая выбранный тон беседы, спросить, что с её глазами не так. А вместо этого Бэлла вновь сосредоточилась на сыне. Нажала на несколько кнопок в новенькой игрушке, показывая Родьке, как надо сделать, чтобы хрюшка захрюкала. Тот старательно повторил и улыбнулся во весь свой щербатый рот.

— Ну, мой возраст мы выяснили…

— Хочешь прояснить мой? Тебя пугает, что я тебя старше? – во второй раз повторил свой вопрос Давид.

— Нет. Почему это должно меня пугать?

— Не должно. И я рад, если это не так.

Взгляд Гройсмана как будто потяжелел. Она могла поклясться, что чувствовала кожей, как он скользил по её лицу, плечам, телу, купая в какой-то совершенно ей незнакомой нежности. Омывая родниковой, кристально чистой водой…

— Хочешь ещё что-нибудь спросить?

— А ты ответишь?

— Смотря каким будет твой вопрос.

— Почему твои подруги не знают, кто на самом деле Родькин отец? Разве вы не моете кости мужикам при каждом удобном случае? — Последний вопрос был произнесён, без всякого сомнения, чтобы сгладить первый. Шутливо.