Заказал в салон тачку. Такую же малышку, как та, на которой Агата училась водить, только красную. Всё же она у него – девочка-девочка. Лично выносил мозг за промедления, потому что везли долго. Почему-то искренне верил, что вот это – оно. Это им поможет.

Не жалко было ни денег, ни усилий, ни если уже эту – новую, собственную – тоже поцарапает. Просто привезти Агату в салон, стянуть ткань, отдать ключи. И увидеть… Наконец-то, сука, увидеть в глазах что-то кроме злости и презрения.

От которых он устал.

Только вот…

Приехал сегодня днем специально, чтобы забрать Агату и отвезти. Даже не думал, как планирует уговаривать. Почему-то сам слишком верил в успех и себя.

Был в хорошем настроении. На энтузиазме. Шел по территории, когда услышал голоса…

Мужской и женский.

Агаты и Гаврилы.

Свернул, остановился чуть за домом. Видел…

Его со спины. Её боком.

По газону носился Бой. Гаврила распинался о чем-то, улыбаясь… Агата слушала. Реагировала… Гостеприимно. Сначала просто смотрела заинтересованно, потом спрашивала о чем-то… Говорила… Смеялась…

И это снова, сука, была идиллия. И снова, сука, не с ним.

А он – бракованный. Он её не достоин. Ни прощения. Ни принятия. Не то пальто.

Костя не подходил. Не выяснял. Просто вернулся в город, забив на тачку. Чувствовал себя придурком. Откровенно убого. 

Как ещё одна псина, которая к ногам стелиться готова, лишь бы за ухом почесали. А ей не хочется…

Ей дышится плохо. Свободы, нахрен, мало.

Вероятно, с Гаврилой хватает. Мало только с ним.

Костя весь день пытался успокоиться и понимал, что только сильнее себя накручивает. Перед глазами – сраная идиллия. В голове – сраный оливье.

Собирался воспользоваться одним из на время забытых контактов моделек. Ей-богу, собирался. Устал чувствовать себя невостребованным Д’Артаньяном. Нужна была разрядка. Точка нужна была. 

Хочет ненавидеть – пусть будет, за что.

Но даже тут сам же слился. Почему – не объяснил бы. Просто и так тоже не хочется.

Ничего нахрен не хочется.

Разве что приехать, отрубиться, предварительно накачавшись, чтобы утром проснуться в меру бодрым, привычно циничным. Убедить себя, что по-прежнему непобедим. Всё по-прежнему идет по плану.

Но она зачем-то приперлась. Села на ступеньки. Смотрела. Душу вынимала. Бесила. Провоцировала. Гаврила к ней приезжал. В возможности она его не органичивает... Благородная со всем сторон. Правильная.

Молодец, чё. Это он проблемный. Это он не старается. 

Но раз она хотела, чтобы он был с ней той еще гнидой – не вопрос. Всё будет.

9. Глава 8

Глава 8

Агата до последнего хотела верить, что Костя передумает. Сжалится. Постесняется. Осознает…

Что это просто огромная глупость тащить жену с тревожным расстройством в толпу незнакомых людей.

Несколько раз даже порывалась снова попытаться поговорить с ним по-человечески и по-умному. Но Костя каждый раз пресекал.

Вероятно, в его голове перещелкнуло. Считал, что целый месяц вел себя пиздец как благородно… И устал.

Агата с удовольствием злилась бы еще и на это, но куда чаще ее парализовал обессиливающий страх.

Она даже не пыталась сопротивляться, когда в тот самый день ей привезли платье, обувь, Гаврила привел двух девушек, которые должна были «помочь» с прической и макияжем.

По лицу верного Костиного то ли друга, то ли прихвостня было понятно – ему жалко Агату. Только это ничего не меняло. Он четко исполнял указания.

Сам Костя приехал, когда Агата была вроде как готова.

Платье оказалось очень красивым. Черное шелковое, струящееся по силуэту. С голыми плечами и полуобнаженной спиной. Его приятно было касаться... В нем противно было находиться. Потому что обертка. Выбранная мучителем.