— Что ж сразу не сказали, что у вас перелом?! — раздражаюсь скорее на себя, потому что не привык оставлять людей в опасности.
Лина смотрит на меня, как на слабоумного.
— Выяснилось на рентгене, — чеканит. — Сразу не было понятно, только больно… Я говорила, только вы слишком спешили уйти, чтобы услышать.
Точно. Надо было везти в больницу.

— Лина, — перехожу к главному пункту программы, замечая Сергея с папкой на пороге кафе. Привёз договор. — Если уж по моей косвенной вине, — сердито прищуривает свои прозрачные глаза на слове “косвенной”, — вы остались без работы, позвольте это компенсировать. Естественно, моральный и физический ущерб тоже, но у меня будет предложение...

Официант приносит пирожные в нужный момент, мешая Пуховичку разразиться гневной тирадой. Рассматриваю - забавная. Возмущенно сопит. Пытаюсь представить, как буду ей “исповедоваться”, а она начнёт так же хмурить брови или рассмеётся в лицо… Рассмеётся? От этой мысли неприятно посасывает внутри. Мне должно быть плевать на её мнение о своей персоне, но прямо сейчас что-то в этом механизме сбоит. Просто она… милая. С котятами.

Усмехаюсь, глядя, как на эмоциях вилкой разрушает белую шоколадную сферу, скрывающую десерт. Кровавыми потёками выступает вишнёвое варенье. Надеюсь, Лина не представляет на месте пирожного меня.
— Все ваши предложения можете засунуть… — сердится.
— Подождите, — перебиваю, — компенсация отдельно от “предложения”, её выплатят независимо от вашего согласия или отказа.

Затихает, продолжая месить десерт. И лишь проглотив щедрую порцию сладкой каши, заявляет:
— Ладно, на компенсацию я согласна. Это справедливо, а остальное…
— Что, даже не любопытно? — вновь перебиваю. Если хоть что-то понимаю в людях, она согласится. Не за деньги.
— Любопытно, — признаёт.
Делаю Сергею знак, чтобы подошёл. На стол ложится папка и ручка.
— Только озвучить его я смогу после того, как вы подпишете соглашение о неразглашении…

— Вы знаете, кто я?
— Знаю, — активно кивает.
Не может быть.
— Кто? — бесстрастно уточняю. Если реально знает, будет немного сложнее.
— Вам не понравится. — делает паузу и продолжает с мстительной улыбкой, — чёрствый, самодовольный хам.
Первый раз выдыхаю с облегчением от оскорбления.
— Допустим. Это всё?
— А вам мало? — ей явно есть что добавить.
— Нет, достаточно, — подталкиваю папку в её направлении, Пуховичок синхронно отодвигается, будто она её укусит. — Лина, это стандартное соглашение.
Открывает папку с опаской. Бегает взглядом по строчкам, ни черта не понимая, хотя держит "лицо". Подписывать будет вслепую. Если будет. Кто бы подумал, чтобы я доверился ей, ей придётся довериться мне.
— Эм… — поднимает от бумаг округлившиеся глаза, увидела пункт “Штрафы”.
— Всё, что требуется, — вкладываю в голос максимальную убедительность, — не говорить никому о содержании сегодняшней беседы с момента, когда вы поставите свою подпись. Это ведь не трудно? А вот столько вы получите, если согласитесь на моё предложение.
Поворачиваю к ней экран телефона с цифрой, равной стоимости среднего автомобиля.
— Если это что-то противозаконное или непристойное… — дерзко щурится.
Широко улыбаюсь. Да, сумма весомая, но на покупку души не тянет.
— ...то вы просто откажетесь и забудете о нашем разговоре. И обо мне.

Ещё раз проходится по листам, уже для вида, кидает предупреждающий взгляд и расписывается на каждой странице. Сергей уносит папку, отнимая у нас обоих шанс включить заднюю. Только никого, кроме меня, это похоже не смущает.