Двадцать седьмого апреля 1942 года рядовой Джером Дэвид Сэлинджер, личный номер 32325200, прибыл для прохождения действительной службы на военную базу Форт-Дикс, штат Нью-Джерси. В Форт-Диксе он сразу получил назначение в роту «А» 1-го батальона войск связи, расквартированного на базе Форт-Монмаут на побережье все того же Нью-Джерси.

Функции тогдашних американских войск связи были исключительно широки: от совершенствования радаров до обеспечения работы голубиной почты. В солдатах и офицерах этих войск более всего ценилась техническая смекалка, которой катастрофически не хватало новомобилизованному рядовому. Зато база Форт-Монмаут идеально подходила Сэлинджеру своим месторасположением: во время увольнительных ему было близко добираться до дома или до городка Пойнт-Плезант, где жила с матерью Уна О’Нил.

Военную базу Форт-Монмаут окружали болотистые низины, ручьи и перелески – эта пересеченная местность хорошо подходила для физической и тактической подготовки личного состава. Когда на базе появился Сэлинджер, та в связи со вступлением Америки в войну активно расширялась, повсюду шло строительство. На базу непрерывно прибывали новые партии новобранцев, а сформированные здесь команды отбывали к другим местам прохождения службы, отчего в Форт-Монмауте царил с трудом контролируемый хаос. Новые капитальные казармы для свежего пополнения только еще строились, поэтому Сэлинджера определили на жительство в огромную палатку – десятки таких палаток окружали центральный плац. Его соседи, выходцы из самых разных уголков Соединенных Штатов, «постоянно поедали апельсины и слушали викторины по радио», отчего, жаловался Сэлинджер, писать в палатке не было никакой возможности[67].

Современному читателю трудно поверить, что в армии Сэлинджер чувствовал себя более или менее нормально. Ведь с его бунтарством, отягощенным изрядной долей столичного высокомерия, по идее трудно было прижиться в казармах. Самим своим устройством армейская жизнь, казалось бы, никак не подходила молодому писателю, индивидуалисту и любителю одиночества. Сэлинджеру, однако, не чужда была тяга к порядку – черта, которая развилась у него из стремления находить смысл в случайных на первый взгляд явлениях. Несмотря на репутацию юноши несобранного и расслабленного, благодаря литературным занятиям он выработал в себе умение настойчиво идти к поставленной цели – в армии это умение оказалось ему полезным.

Армейская служба наложила заметный отпечаток на литературное творчество Сэлинджера. Среди фермеров с махрового Юга и обитателей трущобных городских кварталов он волей-неволей должен был приспосабливаться к новому окружению. Сэлинджер заводил все больше знакомств, и каждое в чем-то меняло его представление о людях в целом – это затем отразилось и в его книгах. Как бывшему курсанту Вэлли-Фордж, адаптироваться к военным порядкам ему было проще, чем большинству сослуживцев, с которыми у него завязывались приятельские отношения, совершенно невозможные в гражданской жизни.

Вскоре после перевода в Форт-Монмаут Сэлинджер сказал Уиту Бернетту, что он даже рад сделать небольшой перерыв в писательской работе, хотя порой «ужасно тоскует по своей маленькой пишущей машинке». До конца 1942 года Сэлинджер практически ничего не писал. Вместо литературных занятий он немало сил и времени посвятил попыткам получить офицерское звание.

С учетом полученного в Вэлли-Фордж военного образования и подготовки в Учебном корпусе офицеров запаса Джерри полагал, что службу ему следует проходить не в рядовых, а офицером. В июне он подал рапорт с просьбой о зачислении на курсы подготовки офицерского состава, для верности заручившись рекомендательными письмами от Уита Бернетта и начальника училища Вэлли-Фордж полковника Милтона Бейкера.