Депрессия, закрытые шторы, замок на спальне. Гардероб стал преимущественно серым, балахонистым, закрытым, незаметным, как и сама мама.

Это сейчас я понимаю, что случилось той ночью, когда счастливая мамина жизнь разбилась, как стеклянный шар, разлетелась на осколки, впилась в кожу. Это сейчас я знаю, почему она стала такой, терпя, смирившись, простившись с нормальным существованием. Тогда я просто оставила её наедине с собой, с её бедой, с её горем. Теперь не знаю, что хуже? Моя слепота? Безразличие? Нежелание видеть проблему? Наверное, всё.

– Не ходи в поход, останься дома, Карин. Уроков много, дополнительный английский, секция айкидо.

Мама старалась уберечь меня, отговаривая от поездок и общего с Волковыми досуга, не имея возможности рассказать о своих переживаниях. Бедная. Столько лет страха и боли, столько сил всё это выносить, не бросить меня, не уйти из жизни.

Я старалась не волновать её лишний раз, налегала на учёбу, неся в дом отличные оценки, сертификаты с олимпиад, кубки с соревнований. Немного для облегчения ада, но мне казалось, что важнее этого нет.

За годы брака мама похудела, сгорбилась, посерела. От роскошных, длинных волос остались жидкие, продетые сединой пряди, висящие безжизненными лохмотьями. В свои сорок два она выглядела на пятьдесят с хвостиком и уже не была похожа на ту влюблённую дурочку с сияющими глазами.

Тяжело. Тяжело было узнать правду. Тяжело было анализировать и сопоставлять факты, накладывая на картинки прошлого. Тяжело писать сейчас, тыкаясь мордой в дерьмо, окружающее меня.

Почему он всё-таки сорвался? Врождённая жестокость? Ненависть к богатым и успешным? Продуманный, длительный план, от которого эта мразь получала извращённое удовольствие? Столько лет издеваться, насиловать, ломать, наблюдать за страданиями, запугивать. Что же в голове у этого ублюдка и его родственничка, творивших такое и кончающих от чужой боли?

Тяжело, но я пишу. Пишу, чтобы не забыть. Пишу, чтобы черпать злость из этих воспоминаний. Пишу, чтобы быть готовой отомстить. Убить? Легко. Но сначала сделать больно, уничтожить, превратить в пыль, лишить всего, а потом отрезать по куску, медленно и с удовольствием.

7. Глава 7

В далёком прошлом

Елизавету выдали замуж в двадцать три, сразу после окончания университета. Договорной брак, чужой мужчина, старше на шестнадцать лет, затаённая обида на родителей. В их обществе такие браки были нормой, но Лиза была романтичной особой, не испорченной цинизмом и расчётливостью. Она мечтала встретить своего принца, влюбиться и прожить с ним всю жизнь, но ей пришлось подчиниться, смириться и вручить свою судьбу новоявленному мужу.

Марк Лемохов оказался в более выигрышном положении. У него был выбор, и он выбрал её, самую красивую, не испорченную светской жизнью и большими деньгами, молодую, свежую, способную удивляться и радоваться.

Свадьбу сыграли с размахом. Полторы тысячи гостей, гостиничный комплекс на берегу озера, главный подарок – слияние компаний. Казалось, Марк достиг всего, о чём мечтал. Так он думал, пока через год на свет не появилась крошка-дочь, похожая на Елизавету, только с тёмными волосиками. Маленькой Карине удалось сплотить супругов вокруг себя, получив крепкую семью и заботливых родителей.

Марк сам не мог себе ответить, любил ли он жену или тешил свою мужскую гордость её молодостью, но никогда за всё время их брака не позволял себе её обидеть. Лиза получала всё, что желала, всё, о чём мечтала, всё, кроме влюблённости в мужа. Елизавета научилась получать выгоду и удовольствие от замужества, платя Марку верностью и уважением. Достаточно много для неравного и договорного брака, чтобы сделать его лёгким, приемлемым, даже счастливым.