– Стаб, расстояние до него, численность, и чьих будете, на кого из внешников пашете?

– Мы при базе, двести нас… человек, то есть иммунных и перцев ещё…, то есть имперцев, внешников. Пятеро…, с нами их пятеро и на базе ещё… Не знаю, охрану видел, но только один пост. Их много… постов… и людей. Камеры, дроны, мины.

Март ударил ножом в плечо, парень вскрикнул и дёрнулся. Март надавил, – парень задышал глубоко, превозмогая боль, но орать побоялся.

– Я спросил о расстоянии до вашей дыры. Будь очень внимательным, вопросов впереди ещё очень много.

Март опять приложил усилие и двинул нож вниз, раздвигая плоть. Испытуемый закричал. Строг выдернул клинок и обернулся ко мне:

– Хват, спрей что ты получил на складе, с биоклеем…, – он в требовательном жесте протянул раскрытую ладонь.

Я не смея возражать, шокированный происходящим принялся руками охлопывать разгрузку и нащупал нужный аэрозоль, – всё никак не привыкну к наличию в моей поклаже этой ценной штуки.

Март, обогащая мои познания в полевой медицине, продолжал: в два движения ножа, спорол рукав униформы мура в том месте, где нанёс удар; срезанным рукавом, сильно надавливая, дознаватель вёл по ране сверху вниз, пережимая сосуды, кожа вокруг белела, и кровь не успевала заполнить место разреза. Март направил на очистившуюся рану струю биоклея, тот шипел, соприкасаясь с повреждёнными тканями, формируя шов.

– Видел? – обратился он ко мне, – ты ведь вряд ли пользовался такой штукой, технология редкая и очень дорогая. Давай, попробуй.

Стронг глядел на меня, протягивая баллон. Я замотал головой. Судя по всему, вид у меня был лишённый даже намёка на энтузиазм, что он и прокомментировал:

– Зря. Нужно точить скилы, если самого зацепят, всё будет непросто, а кровотечение лучше закрыть быстро. Давай…, на этих кадаврах можно…, даже нужно, они с нашим братом не церемонятся.

Я сделал шаг назад, Март это расценил как ответ, улыбнулся и предоставил возможность сбежать:

– Тогда, будь добр, принеси песка. Возьми ведро, и натаскай побольше.

Я сразу испытал облегчение, без команды мне даже мысль такая «сбежать» не приходила в голову, я стоял не в силах отвернуться от зрелища кровавой расправы. Поддавшись внезапному порыву, я вновь озаботился судьбой парня с кляпом во рту:

– А этот? Может я его заберу, зачем ему тут?

– Нет, пусть на глазах будет, мало ли что это за казачок.

– Я присмотрю…

– Пусть сидит, – резко перебил меня Дин, чем поставил точку в попытке окончить мытарство этого бедалаги.

Оказавшись снаружи, я лишь перевёл дух, что-то влекло меня назад, наверное, манила жестокость стронгов, – как далеко способен зайти человек в истязании ближнего?

Далеко. На стенах висели прикрепленные к гвоздям длинные нити сизых кишок. Трое распотрошённых были живы и таращились на собственные внутренности.

– Правда на космонавтов похожи? «Выход в открытый космос,» у меня марка такая была в детстве, – Дин преобразился, его лицо перестало быть безжизненной восковой маской, наоборот дышало, ещё недавно красное пылающее азартом, теперь оно было румяным и стала очевидной их с Мартом идентичность.

Баян и аккордеон…, их совместное музицирование повергало в шок, в этой мелодии не было ничего стройного и рационального. Диссонанс-напряжение без всякой перспективы разрядки, настойчиво давило на психику с финалом неизбежного безумия – чёрт вас дери, воины Света, псы-рыцари, чокнутые фанатичные садисты.

Принесённым песком засыпали лужи крови на полу, я ещё трижды бегал за ним во двор. Из двух оставшихся муров один сошёл с ума и его застрелили, а второго, как ему и пообещали, за откровенность оставили в живых, только не стали размыкать наручники, – захочет, как-нибудь освободится.