Эта ночь стоила той большой борьбы. Но она осознанно пошла на нее, она знала, что не нарушает сейчас Закона. И не возвращает ничего из того, что должно было уйти. Жизнь не уходила из тела целиком. Но заставить снова функционировать почти умершее тело было задачей не из легких, даже для нее. Теперь уже тело девушки само восстанавливало силы.

Сознание полностью пока не вернулось к Римьяне – лишь первые смутные ощущения телесности. Но свет остался в ней. Впрочем, он там был всегда. Теперь же осталась и память о нем.

Первое время Ригзури никак не мог привыкнуть к ритму судна – поднятию тяжелых парусов, переброске стакселей, когда на повороте стоило немного помедлить, и ветер уже рвал из рук канат, надувая парус с другой стороны. Здесь все решала слаженная работа. Каждый должен был четко знать, по какой команде где оказываться, и с какими снастями работать. Порой юноша не успевал отдышаться, как галс перекладывали снова. Они часто шли зигзагами, маневрируя вдоль береговой линии островов. Именно так вероятнее всего можно было подцепить хорошую добычу.

Ригзури приходилось труднее других, ведь он ничего не смыслил в принципах движения парусного судна, ибо за канатами не видно всего маневра. Но однажды Топорик нарисовал на палубе пальцем вымышленный круг и объяснил внутри него позицию ветров, а ладонью, изображая движение корабля, – принцип основных маневров. В свободные моменты Ригзури приглядывался к такелажу, пытаясь самостоятельно разобраться, куда идут какие снасти и что они перемещают или поддерживают. Дело пошло на лад, когда его впервые отправили на мачту. Высоты он не боялся и искусно взлетел вверх. Словно дикое лесное животное, юноша карабкался по снастям. Взлетая бесстрашно на самый топ, он вглядывался вдаль ястребиным взором и сразу оповещал о появлении ничего пока не подозревающего корабля.

Капитан корабля, носившего имя «Аурелия», был человеком проницательным и имел немалый опыт пиратской жизни. Он обладал чутьем и мог определить, когда риск был оправдан, а когда нет. Хорошо зная лоцию торговых путей, он пользовался потаенными бухтами островов, чтобы появляться перед противником незамеченным. И предпочитал не искать добычи далеко в открытом море. Слишком велика была вероятность оказаться сраженным непогодой, а не пушками противника. Капитаны торговых судов, впрочем, тоже понимали это. Поэтому, выбирая из двух зол, чаще все же выбирали идти не слишком далеко от берегов, надеясь проскочить опасные участки и как можно быстрее оказаться под защитой орудий торговых портов. Однако быстротой и маневренностью торговые суда и не отличались. Пытаясь создать судно как можно вместительнее для перевозки товаров, приходилось в силу конструкции, а потом и веса, жертвовать скоростью. Пузатые и неповоротливые парусники оснащали обильно прямыми парусами, стакселями меж мачт, и даже ставили вспомогательную мачту на бушприт. Но и это зачастую не помогало им сбежать от вертких и маневренных, как правило, некрупных пиратских кораблей. Так и корабль, на котором оказался Ригзури, был невелик и притом почти полностью оснащен косыми парусами, что придавало ему маневренности и возможности использовать даже несильный или почти противоположный ходу корабля ветер. Однако в силу этой же конструкции судна капитан «Аурелии» не стремился встречаться с крупными кораблями в открытом море.

На борту находились орудия, о существовании которых Ригзури раньше не подозревал. В лесах, где он жил, оружием дальнего боя, впрочем, на его памяти используемым только на охоте, был лишь лук. Здесь же стояли крупные металлические орудия, стрелявшие тяжелыми шарами и с помощью огня. В крепости портового города, где его продали в рабство, тоже находились подобные. Но Ригзури там не был и тем более не видел их в действии. Однако вскоре ему представился такой случай, но уже находясь на нападавшем, а не атакуемом, корабле.