— Папа сказал, что о любви. Мам, ну расскажи! – Алиса почти молит, и я осознаю – теперь имя «Алан» она не забудет никогда.

Спасибо тебе, Костя…

— Жил-был на свете мальчик, и звали его…

— Алан, — договаривает за меня Алиса, которая не любит длинных пауз.

— Да. Алан. Ему было семь лет, когда он встретил одну девочку. Твоего, Алиса, возраста, — улыбаюсь я, и картина нашего прошлого встает перед моими глазами.

Прошло двадцать лет с момента нашего знакомства – целая жизнь – но будто вчера это было.

— Ну мам, не молчи! – дергает меня Алиса, и я усмехаюсь – вот егоза.

— Девочка убежала из дома, у нее случилась беда – ее маму украла злая колдунья…

… если так можно назвать болезнь.

— Девочке было плохо? – печалится впечатлительная дочка, и добавляет: — Я бы очень расстроилась, если бы тебя украли. Пошла бы тебя искать!

Ложусь на кровать, и притягиваю Алису к себе. Накрываю нас обеих пуховым одеялом, и продолжаю рассказ:

— Та девочка была не такая смелая, и маму свою она не спасла. Она часто убегала из дома, в котором без мамы стало одиноко, и однажды набрела на… замок. И в окне этого замка девочка и увидела мальчика – Алана…

Конечно, то был не замок, а старый двухэтажный барак, из окна которого и смотрел на меня худой, изможденный Алан.

— Он принц? – шепчет Алиса. – И замок этот – злой королевы?

— Да, это был замок очень злой и жестокой королевы, — киваю я, и тяжело сглатываю. – Она запирала мальчика в комнате, и уходила…

Мать Алана, действительно, была жестокой. Или просто равнодушной. Она была наркоманкой, которая оставляла маленького ребенка в холодной квартире одного – без еды, и именно голодный, злой взгляд Алана был первым, на что я обратила внимание в своей жизни.

— Мам, а девочка его спасла?

— Девочка… постаралась, — подбираю я слова, и глажу Алису по пушистым, шелковым волосам. – Она пробралась в замок, на высокую башню, где и был заперт Алан…

То была не башня, но я каким-то чудом забралась на подоконник – уж очень одиноким выглядел Алан. Заброшенным, злым и несчастным, и это резонировало с моим состоянием: мне тоже было плохо после смерти мамы.

Гораздо легче быть несчастными вдвоем, чем по одиночке.

— А дальше что? Мам, ну не молчи, — тянет Алиса, но голос у нее сонный.

Сказку пора заканчивать.

— Девочка освободила Алана, и увела из этого черного замка. И отныне они не разлучались, — тихо договариваю я, и целую Алису в лоб. – Спи, милая.

— Хорошо… это очень короткая сказка, — шепчет дочка, и засыпает.

Сказка и правда была короткой, если вообще была. Злая это сказка…

— Арина, — шепчет Костя, открыв дверь детской, — идем спать.

— Я останусь с Алисой…

— Нет, — чуть повышает он голос. – Ты моя жена, хочу тебе напомнить, и спать ты будешь со мной!

На Костю снова что-то нашло. Спорить не хочется – не до того мне. Тихо поднимаюсь с кровати, и выхожу из детской, направляясь в супружескую спальню… в которую меня не тянет. Даже просто находиться рядом с Костей тяжело, а об остальном и говорить не хочется.

— Завтра тяжелый день, — говорю я, укладываясь на свою половину кровати. – Спокойной ночи!

Костя не отвечает – молча лежит на кровати, а я стараюсь даже дышать тише. Ругаться не желаю, просто разговаривать нам не о чем, а о сексе даже подумать страшно и противно...

Мысли мои обрывает движение руки мужа по моей груди. Сжимает, гладит с нажимом, и опускается ниже – к животу.

— Костя, нет. Я устала, — говорю я мужу, и переворачиваюсь на бок – спиной к нему.

— Вечно вы, бабы, устаете, — бормочет он, и придвигается ко мне вплотную. – Я не хочу устраивать марафон. Просто лежи, а я все сделаю сам.