И для меня все еще остается вопросом: почему она развернулась? Может, что-то забыла на даче? Может, немного остыв, решила вернуться и поговорить со мной?

Через полчаса я уже бегу по коридору больницы.

Вхожу в отделение реанимации, меня просят надеть сменную обувь и халат. Вижу у палаты родителей Алены, слежу за их реакцией и уже ожидаю, что меня вот-вот начнут проклинать и потребуют убраться из жизни их дочери.

 Но вместо этого мать Алены обнимает меня и, всхлипывая в мое плечо, сообщает, что она пришла в себя.

Ее отец хлопает меня по спине.

— Все обошлось! — говорит Роман Петрович. — Все обошлось, Олег.

— Сейчас Алене сделают укол, и сможешь увидеться с ней, — отстранившись от меня, вытирает лицо Мария Андреевна.

Я смотрю на них по очереди и не понимаю:

«Алена им разве ничего не рассказала?»

Из палаты выходит молоденькая медсестра, увидев меня, она округляет глаза и немного краснеет.

— Ой, здравствуйте, — с улыбкой поправляет она халат. — Можете входить, я уже закончила. — Девушка ступает мне дорогу и шепчет вслед: — А потом можно сделать с вами фото?

Ничего не ответив, вхожу в палату. Алена переводит на меня взгляд, ее глаза тут же становятся влажными, подбородок дрожит.

 — Привет, любимый, — шепчет она сухими губами, а я на пару секунд впадаю в ступор.

Медленно подхожу к ней, сажусь на стул у кровати, слышу за спиной шорох и всхлипывание ее мамы. Алена протягивает мне руку, через секунду наши пальцы смыкаются в замок.

— Прости, сорвала нам свадьбу, — вымученно улыбается она и из ее глаз вырываются слезы.

— Плевать на свадьбу, — отвечаю я, вытирая ее лицо. — Главное, что ты жива, слышишь? А все остальное неважно.

Я внимательно смотрю на нее и не улавливаю в ее взгляде ни ненависти, ни обиды, ни злости. Она перебирает мои пальцы, говорит, что зря не послушалась подруг и поехала на дачу ночью.

 Я слушаю ее вполуха, и не понимаю: что происходит? Почему она вообще заговорила со мной после всего, что было?

— И как же тебя так угораздило?.. — цокает рядом с кроватью Роман Петрович.

— Да что ты все заладил?! — шипит на него Мария Андреевна. — Не помнит она ничего.

Она переводит на меня возмущенный взгляд, скрещивает на груди руки.

— И не надо такое помнит, правда, Олег? Не хватало еще, чтоб кошмары ее мучили!

Я отрешенным взглядом смотрю на Алену, сжимаю ее руку.

— Ты правда ничего не помнишь? — внезапно охрипнув, спрашиваю ее.

Роман Петрович с умным видом щелкает пальцами.

— Доктор сказал у нее эта… Рер… Ретеро…

— Ретроградная амнезия, — перебивает его Мария Андреевна. — Это когда…

— Я в курсе, что это, — отвечаю я и на короткое мгновенье выпадаю из реальности.

«Это когда человек не помнит события, произошедшие перед получением травмы...» — заторможено проговариваю про себя.

Мне многое известно об этом с тех пор, как в одном из фильмов мой герой столкнулся с подобной проблемой.

Как в тумане слышится голос Алены:

— Помню, как сидела с девочками в ресторане, как садилась в машину, а дальше — пелена…

6. Глава 6

Алена

Мне пришлось провести в больнице три недели.

Первое время после черепно-мозговой травмы меня мучили страшные мигрени, от которых не способны были избавить мощные обезболивающие. Порой я не могла даже подвигать глазами — до чего невыносимой была эта боль.

Про ноющую руку и плечо — молчу. Как и про ссадины на лице, которые, казалось, заживали целую вечность

За все свои двадцать девять лет я еще не чувствовала себя настолько паршиво, как  после этой страшной аварии.

Слава богу, сейчас мои дела идут на улучшение.

Спасибо Олегу, маме и Регине — они редко позволяли мне оставаться одной. Разве что, когда у меня были процедуры или я спала. А все остальное время меня буквально кормили с ложки и под руки водили в туалет.