– Мне даже любопытно знать, как в вашем представлении, жизнь

проживают скромные шиноби? – Спрашивает у спутника юноша.

– Ну как, как… Ну, у вас всё так красиво, такая жизнь у вас яркая… Вы всё время путешествуете, разные, там, схватки, засады, погони… Вас всякие знатные люди постоянно приглашают к себе, у вас работа очень креативная… Это же нужно всё время придумывать как, кого, и где убить? Кого придушить, кого зарезать… А кого и отравить самым зверским ядом… Чтобы корчился подольше. Ну, когда заказчик просит, конечно, сам-то я против особых зверств. Когда там ядом лугового мухомора выжигают у кого-нибудь внутренности и несчастный умирает несколько дней в ужасных корчах… Нет, это не по мне. Это, в конце концов не благородно.

Шиноби снова смотрит на своего спутника поверх очков, признаться, Левитан удивляет его всё больше и больше. А тот замечая его взгляд вздёргивает подбородок:

– Да-а, чего вы удивляетесь? Мне тоже не чуждо благородство. Я же вам говорю, я человек приличный, а доношу, – тут он машет рукой и делает кислую мину, – ну, так это исключительно из стеснённых жизненных обстоятельств. У меня ведь куча всяких проектов в голове. Вы думайте, что я только про ту тетрадь хороший план придумал? Нет! У меня и другие хорошие идеи были, просто мне их реализовать не с кем было. Хотите расскажу одну?

Шиноби промолчал, скорее всего он даже и не хотел слышать про идеи доносчика, но того молчание молодого человека вовсе не смущало.

Глава 6

Левитан продолжал двигаться к какой-то своей цели, при том шёл он уверено, почти игнорируя грязь и лужи, и при этом не переставал говорить:

– Вот к примеру… А вы заметили какие в наших краях отвратительные козлолоси? – Он указал дланью на движущуюся им навстречу телегу гружёную старыми бочками. – Вот поглядите, поглядите каков это ублюдок идёт. Поглядите какие кривые у него ноги. Какой он вислозадый… Шлёпает этими ногами по грязи еле-еле… Ну, ублюдок же? – Спрашивал Левитан и сам себе же отвечал. – Явный ублюдок.

Говорил он, как обычно громко, и возница, немного удивился такому делу принимая слова доносчика явно на свой счёт:

– Это ты полегче, сволочь… А то вот кнутом-то по харе… Ты глянь на него… Ублюдок! Вислозадый… Ноги ему не те… Обзывается ещё, босота… Эти благородные охамели уже совсем… Паскуды.

– Иди-иди, дурак… – Огрызается Левитан. – Свинья гойская, ещё говорить тут надумал, кнутом грозит благородному человеку, вот

сообщу куда следует… Попляшешь ещё… – И буквально сделав два шага, разминувшись со злобным возницей, он продолжает как ни в чём не бывало. – А ведь вы, господин синоби, из столиц к нам пожаловали.

Шиноби не стал этого отрицать:

– Родился я, признаюсь, и вырос в Купчино прекрасном.

– О-о, – у Левитана закатилась к небу глаза. – Купчино. Вечерние огни, извозчики, благоуханные шавермы в роскошных придорожных ларьках, дамы в полупрозрачных одеяниях. – И он тут же меняет тон с мечтательного на деловой. – Вот раз вы из Купчино, так ответьте, вы сможете раздобыть генетический материал Ксении Стульчак?

– Чего? – Вот, признаться мог, мог, своими интеллектуальными метаниями из стороны в сторону, немолодой уже мечтатель Левитан, удивить молодого прагматика Свиньина. Вот только что, доносчик рассуждал о отвратительности и местных козлолосей и вдруг уже интересуется биологическими материалами известной светской львицы. И юноша вопрошает. – Зачем вам это?

– Вот видите? – Тут Левитан смеётся и смех его чуть припорошен лёгким высокомерием. – Даже вы не понимаете моей задумки.