Фрэн сложила руки в молитвенном жесте и тут же продолжила с восторгом:
— Но, если хочешь — спроси сама у капитана Корнелли, мы теперь обязаны поехать к нему. И надо взять корзину цветов…
— Я не могу поехать, Фрэн! Ты хоть понимаешь, как это всё теперь выглядит? — воскликнула Габриэль.
— А как это выглядит? — спросила Фрэн, подняв брови, а потом добавила восторженно: — Это выглядит просто чудесно! — она выдохнула со счастливой улыбкой. — Хотя это странно, что после такого Форстер посмел явиться сюда. Вот уж у этих гроу — никакого намёка на воспитание! Зачем он приезжал?
— Он просил меня выйти за него замуж, — рассеянно ответила Габриэль и только потом подумала, что совершила самую большую ошибку в своей жизни, рассказав это кузине. — Только, Фрэн, никому об этом не говори! Умоляю!
Но по лицу Франчески было понятно, что умоляла она зря. Две таких новости, как дуэль и предложение Форстера, стали для кузины настоящим потрясением, и уж конечно никакие мольбы не удержат теперь её язык взаперти.
— И всё это за одну только свадьбу? — воскликнула кузина обиженно. — Ну почему тебе так везёт?!
9. Часть 2. Там где растет шиповник… Глава 9. В которой тяжелая корзина становится поводом…
Пять месяцев спустя...
Габриэль медленно поднималась по виа Дориатти, неся в руках корзинку с продуктами. Ранняя весна в Алерте выдалась холодной и сырой. Со стороны гор вниз по улице дул холодный ветер, норовя сорвать с прохожих шляпы, забираясь в рукава и нагло задирая полы плащей. Хотя зимой в столице ветер был частым гостем, но сегодня после недавнего шторма он был особенно холоден и лют. Габриэль совсем замёрзла, да ещё тяжёлая корзина не давала спрятать руки в карманы, а тонкие перчатки совсем не давали тепла.
Сегодня в лавке у мэтра Марчелло была праздничная скидка в честь дня Пречистой Девы, и Габриэль постаралась купить продуктов впрок. Знала бы про скидку заранее — взяла бы с собой Кармэлу. До улицы Гран Орсо, на которой они теперь жили, оставалось пройти ещё целый квартал в гору, а сил уже совсем не было. Конечно, можно заглянуть в булочную, купить свежих панини и погреться, побеседовав с женой булочника, или взять коляску, но это обошлось бы в один сольдо, а последнее время Габриэль приходилось экономить на всём, даже на свежем хлебе, не говоря уже о колясках.
Университетский друг отца с квартирой помочь им не смог, хоть и обещал — родственники с севера привезли на лечение его тётю, и пришлось синьору Миранди искать жильё самостоятельно и за полную цену. К сожалению, из того, что их семья могла себе позволить, приличной оказалась лишь улица Гран Орсо — прибежище художников, поэтов и студентов, где в старых двухэтажных особняках сдавались внаём квартиры и комнаты.
Несмотря на сырую и ветреную погоду, стоявшую в столице зимой, на Гран Орсо всё время кипела жизнь: художники рисовали портреты, музыканты играли на лютнях и скрипках, а студенты, что подрабатывали в аптекарской лавке мэтра Терсини, любили устраивать крысиные бега. Крыс они ловили в старых катакомбах у порта и сдавали их для опытов старому аптекарю по три сольдо за пяток, ну а самых резвых оставляли себе. Бега устраивали тут же, возле самого популярного места на Гран Орсо — маленькой кофейни на углу, где зачастую у дверей прямо на булыжнике мостовой сидели музыканты и нищие, а рядом лежали их шляпы с сиротливыми медяками — подавали тут плохо.
После тишины и уединения Кастиеры Габриэль первое время не могла даже спать, просыпаясь всякий раз, когда под окнами с грохотом проносилась коляска или перебравшие вина студенты начинали распевать гимны, сидя на парапете напротив их дома. И поначалу даже боялась выходить из дома без сопровождения Кармэлы, потому что уличная жизнь её пугала: молодые люди не стеснялись отвешивать пышные комплименты и могли запросто окликнуть на улице, незнакомые мужчины цокали языком, провожая её взглядами и криками «О, белла! Белла!», махали шляпами и кланялись.