- А почему вы не срубите эти деревья? - вырвалось у меня невольно.

Олира, шедшая чуть впереди по узкой, едва заметной в темноте тропинке, обернулась и удивленно посмотрела на меня.

- А зачем? Они же никому не мешают... Стены обители укреплены магией, и деревья не смогут их разрушить.

Я кивнула и замолчала. Понятно, что Монтийскую Епархию от врагов снаружи защищает магическая стена. Но неужели за все время обособленного существования у них не было никаких внутренних проблем, которые могли бы привести к столкновениям, между монастырями? Даже у нас, в Грилории, иногда случались внутригосударственные конфликты и столкновения отдельных городов между собой. Такое происходило, конечно, довольно редко: последний раз это было при моем прадеде, когда Ургородские матери повздорили с соседним Святогородом за заливные луга на берегу реки, расположенные ровно посередине между двумя городами. Каждый считал, что эти места испокон веков принадлежали именно им. Словесный конфликт очень быстро перерос в драку, а потом и осаду Святогорода. Моему прадеду пришлось вводить войска, чтобы успокоить соседей. С тех пор заливные луга, согласно указу короля, каждые десять лет переходил от одного города к другому.

- У нас никто не спорит по поводу территорий, - ответила девочка на мой невысказанный вопрос. - Вся земля в Епархии принадлежит Великому отцу, и все отцы-настоятели действуют только по его воле. Ежемесячно проводится Собор, во время которого принимают постриг юноши и девушки, достигшие возраста зрелости, а каждый отец-настоятель проходит беседу с инквизиторами. Если в их головах появились сомнения в верности Великому отцу, то такие мысли тщательно искореняются...

Произнесла она это равнодушно и заученно, как строчку из учебника. А мне стало не по себе. Я невольно пожалела несчастных отцов-настоятелей, которым так просто и легко промывают мозги.

- Это не больно, - отозвалась Олира, - просто неприятно. Ты просто забываешь все, что было и чувствуешь себя так, как будто бы ты спал какое-то время и видел странные сны.

Спорить я не стала. Видимо у нас с магами слишком разные представления о неприятном. Я помнила, как чувствовал себя Жерен, когда избавился от контроля мага-инквизитора...

- К тому же, есть способы оградить свое сознание от магии инквизиторов, - раздался незнакомый голос, без спроса ворвавшись в нашу беседу.

И в то же мгновение кусты, мимо которых мы проходили, зашевелились и на тропинку вышел мальчишка в шерстяной накидке. Она была такая тонкая, что я невольно поежилась, представив, как ему холодно.

Серебристый свет луны, отражался от ярко-белого снега и света было достаточно, чтобы увидеть. Этот парнишка был тем самым, кто и передал мне записку.

- Идор, - рассмеялась Олира, - опять ты меня напугал! Как ты это делаешь?!

Он пожал плечами и вместо ответа, легко поклонился нам обоим:

- Очень рад, что вы пришли, ваше величество... Госпожа Олира, все наши уже на месте.

- Хорошо, Идор, проследи, чтобы никто не нашел нас. Эта встреча должна пройти втайне от инквизиторов и наставника, - произнесла девочка совсем другим, совершенно незнакомым тоном. Я нахмурилась, что еще за сюрпризы? Это Ягурда? Нет, не похоже. Я уже видела, как душа жрицы меняет облик девочки. - Идемте, ваше величество. Я объясню все по дороге.

Мне ничего не оставалось, как пойти вслед за Олирой, которая так внезапно стала другой.

- Это все Антос, - не стала она тянуть кота за хвост. - Когда Илайя продала его моему отцу, поначалу он радовался, что к нему здесь относятся не так, как в Королевстве Кларин. Он искренне полюбил моего отца и стал ему настоящим сыном... Но через много лет, когда вырос и понял, чего же на самом деле хочет наш отец, решил, что такой путь магам совсем не нужен. Он всегда говорил, что магия должна служить на благо, а не разрушать города и не убивать людей. Он говорил, что пусть люди в большом мире не владеют магией, но это не значит, что они должны умереть. А когда он решил сбежать, чтобы защищать людей от магов, взял с меня обещание, что я притворюсь наивной и глупой девочкой, которая до сих пор ничего не понимает и не может овладеть своей магией. Если бы отец или наставник узнали, что ментальная магия давно послушна моей воле, то мне пришлось бы помогать им разрушать мир за пределами Епархии. А я не хочу... Я верю, что Антос прав. Люди за стенами такие же, как мы, и хотят просто жить спокойно с теми, кого любят. - Ее голос дрогнул, а я поняла, что сейчас она говорила о своей маме.