— Вернулись! Вы посмотрите, снова дома! — послышался радостный голос тетки Свэньи.

Такое чувство, будто она все время дежурит возле забора, шпионя за соседями.

— Здравствуйте, тетушка! — в один голос прокричали дети.

— Вот радость-то какая! Чего вы там накупили? Пир устроите в честь возвращения?

Я подошла ближе, чтобы перекинуться парой фраз. Дети за моей спиной опять зашуршали бумажками.

— Тетка Свинья. Хрю-хрю, — сдавленно зашептал Тимош, а Варда захихикала.

Я метнула строгий взгляд через плечо. Вот тебе и ангелочки! Лишь бы соседка не услышала. Но мелкие меня проигнорировали, продолжили пакостно хихикать и подхрюкивать.

Свэнья ничего не замечала, продолжая болтать, а я лишь беспомощно шикала на племянников и отвечала как можно громче, пытаясь приглушить звуки детских шалостей.

— Заходите к нам на чай, — пригласила я, и тетя Свэнья радостно согласилась.

— Конечно-конечно, только пирог испеку и мигом к вам!

Оказавшись в доме, первым делом я отправилась на кухню разбирать покупки, а Варда с Тимошем затопотали по лестнице. Наверное, хотят увидеть свои комнаты. Накануне я починила их игрушки, кукол рассадила по полкам, вытерла кораблики Тимоша от пыли.

Не прошло и пяти минут, как со второго этажа послышались крики и ругань. Закатив глаза, я отправилась разбираться. Не хватало еще, чтобы эти непоседы подрались. Среди моих знакомых были братья и сестры, и я знала, что в детстве они все время ссорились из-за всякой ерунды, доходило до боев и разбитых носов.

— Что происходит?

Дети стояли в коридоре напротив портретов, с которых смотрели покойные Малкольм и его жена. Варда терла заплаканные глаза, Тимош надулся и сообщил:

— Она постоянно ревет, надоела!

— Зато ты ногти грызешь и в носу копаешься! — яростно крикнула Варда и топнула ногой.

— А тебе завидно?

— Отстань от меня! Хочу и реву! Я по папе скучаю!

С этими словами девочка унеслась в свою комнату и хлопнула дверью.

— Зачем ты так? — я укоризненно взглянула на Тимоша. — Скучать по близким нормально, а в слезах нет ничего плохого. Они приносят облегчение.

— Своими слезами она мне напоминает о плохом. Я тоже скучаю, но не ною, — героически сообщил мальчишка, хотя у самого глаза были на мокром месте.

Мне не хотелось читать нудные лекции о том, что чувства других надо уважать. Я просто вздохнула и коснулась его плеча. Кажется, его внутренняя боль выплескивается в агрессию, но что с этим делать? Видно, что детишек некому было воспитывать: матери не знали, отца подкосила болезнь, он думал лишь о том, как протянуть подольше и не дать семье умереть с голоду.

— Не дразни ее больше, она же твоя сестра. И над тетей Свэньей не нужно смеяться, она к вам со всей душой.

— Да знаю я, — устало выдохнул он и бросил взгляд на портреты родителей. — Уже ничего не будет, как раньше.

— Не будет, — согласилась я. — Будет по-другому. И тоже хорошо, если мы все будем жить дружно и не ссориться. Знаешь, какие слова любил повторять один мой знакомый?

Мальчишка посмотрел на меня исподлобья.

— Ребята, давайте жить дружно, — произнесла я тоном кота Леопольда и внутренне возликовала, заметив тень улыбки на детском лице.

Тимош все понимал, но защитную броню вокруг сердца и иголки, которые он топорщил как ежик, за день не сломать. Тут только время и терпение помогут.

— Дадим Варде побыть одной, а пока намажемся мазью, которую выписал господин Терби.

Он закатил глаза.

— Ла-адно. Только я сам!

После медицинской процедуры я позвала Тимоша на кухню и попросила нарезать хлеб. Мальчик согласился без пререканий, а я в это время ставила кашу и доставала мясо. Надо бы льда для волшебного холодильника купить, чтобы безбоязненно хранить продукты.