Завклубом установил на земле новую афишу, на которой была следующая надпись: «Сегодня в сельском клубе встреча с народным прокурором М. Магараевым. Начало в 19 часов. Вход свободный». И отправился за гуашью и плакатным пером, чтобы исправить ошибку.

Дунька бежала в довольно откровенном обрезанном штапельном платье и модельных туфлях. На деревенских кочках «гвоздики» то и дело подкашивались под бедной девушкой. Но Дуся была далеко не робкого десятка. Преодолев все неровности судьбы, она прибежала на своё заветное место, попутно заметив, что подруги по счастью так и стояли, не покидая своих постов.

Дуня щедро обдала сельскую интеллигенцию ароматом гвоздичного одеколона, от которого девушки невольно пошатнулись. Татьяна зажала нос и взглянула на преобразившуюся соседку по предстоящей творческой встрече. Ротик от удивления открылся сам по себе, и она медленно начала пятиться назад. Но вдруг Татьяна почувствовала, что наткнулась на что-то. Оглянулась и увидела щит с другим объявлением. Не веря своим глазам, она начала лихорадочно сравнивать верхнюю и нижнюю информацию.

Клавдия, на секунду переведя взгляд на заумную соседку, заметила, что та что-то сосредоточенно изучает на земле, и опустилась рядышком на корточки.

Дунька же в приподнятом настроении продолжала всем своим существом ждать звезду. Теперь-то уж точно Муслиму она понравится, не зря же она перекроила своё самое лучшее платье и терпит муки в узких туфлях. Тут Дуня заметила, что рядом нет её товарок. Девушка оглянулась и увидела, что поклонницы застыли возле какой-то рекламы.

От того, что она прочла, несчастная почитательница таланта в безысходности рухнула на колени, прижав к груди искусственные цветы.

Подошедший завклубом с особым удовольствием – по крайней мере так показалось обманутым поклонницам – исправил букву «м» на «р».

Он саркастически улыбнулся, подхватил щит с рекламой и пошёл к правлению.

Первой от шока оправилась Татьяна. Она, как ни в чём не бывало, поправила очки, открыла книгу и пошла в сторону библиотеки.

– Нет счастья и не будет, – с досадой то ли в пустоту, то ли для себя промолвила Клавдия и отправилась по своим делам.

Дуська никак не могла прийти в себя. Она ещё очень долго стояла на коленях, о чём-то своём раздумывала. Руки сами по себе опустились, и искусственные цветы упали на землю. Девушка медленно поднялась и побрела куда понесли ноги. Опомнившись, она поняла, что идёт в противоположную сторону от дома. Развернувшись, Дуся пошла домой, в глазах блестели застывшие слёзы, а магомаевский голос взахлёб смеялся над ней:

Среди многочисленных родственников я всегда выделяла дядю Петю. Прекрасный человек с отличным чувством юмора, способный смеяться как над мухой в супе, так и над обмороженными пальцами ног, полученными в результате длительного пребывания на балконе в ожидании, когда заснет муж новой знакомой. Я, по правде говоря, таким завидую. Они делают нашу жизнь если не лучше, то уж точно веселее. Вне зависимости от реального настроения на лице дяди всегда присутствует маска бледного улыбающегося клоуна, готового в любой момент кинуться в атаку и без предупреждения подшутить над тобой так, что окружающие будут помнить долгие годы. И все это с доброй улыбкой. Его просто нельзя не любить, ведь юмор – часть его самого. Как он сам о себе говорит: «Если из меня вытряхнуть дурь – во мне ничего не останется». И, конечно, на него невозможно долго обижаться.