Но Диане было наплевать. Главное, что она получила наконец постоянное место и постоянный заработок, пусть и не такой большой, на который надеялась, и могла не бояться за завтрашний день.

Теперь она боялась за здоровье отца. Он стал как-то очень странно и очень быстро уставать. У него пропал аппетит, и он сильно исхудал. Когда он возвращался вечером с работы, то часто просто засыпал в кресле, и ей приходилось будить его, чтобы он перебрался на кровать. И еще его стало часто знобить, хотя погода стояла вполне теплая.

Но когда она просила, чтобы он показался врачам, отставной полковник неизменно отказывался:

– На Юго-Западном фронте я попадал в такие передряги, которые тебе и не снились, и ничего – потом все проходило или зарастало, как на собаке. Возраст, чего ты хочешь – поэтому я и засыпаю днем. Но разве я могу позволить себе уйти на пенсию? Это в прежней России я получал бы огромную полковничью пенсию и жил в собственном имении и ни в чем бы себе не отказывал. Прав был генерал Адлерберг – профукали мы Россию своей пустопорожней болтовней и рассуждениями о всякой всячине, а сейчас уже ничего не исправить. Погляди на тех же хорватов и сербов – мало говорят, книг почти не читают, стихов не любят, только песни петь любят – зато дело делают. А дела у них идут как нельзя лучше.

В конце концов Диана не выдержала и бросилась к доктору Сергею Салтыкову. Уроженец Вышнего Волочка, занимавшийся хирургической практикой в Петербурге, продолжил свою деятельность в Загребе и стал академиком Хорватской академии наук и искусств.

Выслушав ее сбивчивый рассказ, Салтыков помрачнел. Диана сразу заметила это и ее сердце упало.

– Ваш отец мужественный человек. Он не раз смотрел смерти в лицо на фронте. Но сейчас ему грозит смертельная опасность – еще большая, чем во время боев Первой мировой войны и Гражданской.

Диана замерла, боясь пошевелиться.

– То, о чем вы мне рассказали, указывает на самую страшную для человека болезнь – на рак. Спасение может быть только одно: надо оперировать, и немедленно!

Впервые за много лет отец закричал на Диану. Правда, кричал он очень слабым голосом:

– Ты хоть представляешь, во сколько это обойдется? Да я никогда в жизни не заработаю таких денег! Это просто безумие.

– Безумием будет умереть, не получив медицинской помощи, – сказала Диана дрожащим голосом. – Поедем в больницу, папа. Доктор Салтыков ждет нас.

Она почти вытолкала отца из крошечной квартиры.

Сергей Салтыков внимательно осмотрел Бестужева, взял несколько анализов и отправил их в лабораторию. Потом посмотрел на Владимира Михайловича и сказал:

– Лаборатория покажет точнее, но, в общем, все и так понятно. У вас рак желудка. Возможно, есть уже и метастазы – рак развивается быстро, а вы его запустили, батенька. – Он закряхтел. – На вашем бы месте я, не откладывая это ни на час, готовился к операции.

Полковник молчал.

– Владимир Михайлович…

Бестужев посмотрел на доктора.

– Во сколько все это обойдется? Операция… и все остальное?

Салтыков развел руками.

– Не буду скрывать – лечить рак недешево. А потом, когда зашьем швы, вам еще и лекарства потребуются. Они тоже недешевые, потому что привозят их из Германии и Америки. В Хорватии своих, к сожалению, пока не научились производить.

Бестужев сглотнул комок в горле.

– У меня таких денег нет.

– Я прекрасно вас понимаю. Но вы же бывший офицер. Причем не рядовой – полковник. А среди бывших офицеров императорской и Добровольческой армии действует система взаимопомощи. В Загребе ее по-прежнему возглавляет генерал Александр Александрович Адлерберг, которого, не сомневаюсь, вы хорошо знаете. Ему помогает участник Русско-японской войны генерал Даниил Павлович Драценко. Есть еще и адмирал Федор Вяткин, который возглавляет Союз русских офицеров в Хорватии – я знаю, он тоже многое делает для бывших военных. Давайте договоримся так: мы отложим операцию на один день, а вы пока обойдите всех этих людей и соберите необходимые деньги. Ваша дочь вам поможет в этом.