– Учтите, – голос первого коллеги был озабоченным, – не мы одни желаем попастись на этой лужайке.

– Что вы имеете в виду? – недавно назначенный «дипломат» резко развернулся в его сторону.

– Генерала Речницки уже активно обхаживают американцы. Даже французы проявляют интерес и, судя по некоторым данным, люди из Пуллаха тоже не прочь поиграть в эту игру.

– Генерал Гелен? Он не слишком много вольностей себе позволяет? – инспектор Северной Зоны сделался откровенно зол. – Ладно, через три дня я выезжаю в Стокгольм через Берлин, и там мы посмотрим, как дать укорот этим выскочкам. Речницки нужен нам! – веско бросил он напоследок.

Новый посол Его Величества в Польше, Дональд Сент-Клэр Гэйнер, 7 июля 1947 года во дворце Бельведер вручил верительные грамоты Президенту Польской республики Болеславу Беруту и представил ему новых военного, военно-морского и военно-воздушного атташе. Этот факт поначалу никак не задевал ни генерала Речницкого, ни его дочь. Разумеется, на официальный прием в посольстве, который вскоре устроил военный атташе, они были приглашены. А дальше… А дальше пошли другие заботы.

В том же июле месяце Якуб сменил место службы. Теперь ему предстояло переезжать в Познань, снова на должность командующего войсками округа, но на этот раз – III-го.

Для генерала такой перевод означал новые хлопоты – от знакомства с состоянием вверенных ему войск и выяснением проблем, которые предстоит решать, и до обустройства семьи на новом месте. А проблем в округе хватало. Если в Краковском и Люблинском округах самой больной занозой были банды УПА, против которых пришлось проводить две крупные войсковые операции (в 1946-м – «Жешув» и в этом – «Висла», которая еще не была завершена), то главной особенностью Познаньского округа было то, что в его состав входили новые земли, перешедшие к Польше от Германии. После депортации немецкого населения там было сложно сразу установить нормальный порядок: пока поляки осваивались на новых местах, там уже вовсю хозяйничали банды мародеров («szabrowniki»). Да и остатки нацистского подполья еще давали о себе знать.

Впрочем, население самого Познаньского воеводства, присоединенного к польским землям только в 1918 году, а до того входившего в состав Германской империи, все еще несло на себе отпечаток немецкого влияния. И это было скорее хорошо, чем плохо. Лучше всего существо этого влияния передает послевоенный польский анекдот: встречаются по окончании войны двое знакомых – познаняк и варшавяк. Познаняк спрашивает своего приятеля:

– А что ты делал во время войны?

– Я был в Сопротивлении! – гордо отвечает варшавяк.

– Как? Разве у вас это не было запрещено? – удивляется познаняк.

Но если Якубу пришлось с головой уйти в дела, то для Нины, в сущности, ничего не изменилось. Разве что машину теперь предстояло гонять из Варшавы не на юго-восток, а на запад, да дорога занимала почти вдвое больше времени. Значительно длиннее стал путь и к сделавшимся уже привычными Мазурским озерам – теперь, чтобы добраться до них, предстояло пересечь чуть ли не всю Польшу с запада на северо-восток.

Этим летом в Мазурах хорошо уродилась малина, и девушка, предоставив панам генералам заниматься мужским развлечением – выпивкой (ибо для охоты был еще не сезон), – отправилась в малинник собирать ягоды. Пробираясь все дальше вглубь зарослей, она раздвинула колючие ветви, с которых уже все собрала, и увидела черный влажный нос, который девушка поначалу приняла за собачий. И лишь в следующее мгновение она осознала, что перед ней медведь, тоже пришедший полакомиться сладкими ягодами.