– Я не хочу больше говорить об этом, – и мрачно поднял свои карты.

Пять или шесть партий спустя к ним подошла женщина и уселась на траву у ног Кришны. Ее лицо было целиком покрыто слоем мерцающей косметики, а на губах играла сумасшедшая улыбка.

– О, привет, – сказал Кришна. – Все знакомы с Салли Чен? Она исследовательский модуль «Технологий саморепликаций», как и я.

Остальные кивнули. Гюнтер представился:

– Гюнтер Уэйл. Рабочий модуль «Поколения Пять».

Салли хихикнула.

Гюнтер подмигнул.

– Ты определенно в хорошем настроении, – он побарабанил по столу костяшками пальцев. – Я принимаю.

– Я на колесах, – сказала она.

– Одну карту.

– Псилоцибин? – спросил Гюнтер. – Мне это может быть интересно. Вырастила или произвела на микрофабрике? В моей комнате есть пара фабрик, я мог бы выделить одну под это дело – по твоей лицензии, конечно.

Салли Чен только замотала головой, покатываясь от неудержимого смеха. У нее на глазах выступили слезы.

– Ну, мы еще поговорим об этом, когда ты успокоишься, – Гюнтер взглянул на свои карты. – Такой расклад, наверное, хорош в шахматах.

– В шахматы теперь никто не играет, – сказал Хиро с издевкой. – Это игра для компьютеров.

Гюнтер взял банк с двумя парами. Он перетасовал, Кришна отказался снять колоду, и он начал сдавать.

– Так вот, эта чокнутая русская дамочка…

Ни с того ни с сего Чен снова взорвалась хохотом. От приступов смеха она каталась по траве. Вдруг в ее глазах вспыхнула радость догадки, она ткнула пальцем в Гюнтера и прокричала:

– Ты робот!

– Пардон?

– Ты попросту робот, – повторила она. – Машина, автомат. Посмотри на себя! Ничего, кроме реакции на внешние раздражители. У тебя нет собственной воли. Никакой. Ты не способен ни на что оригинальное.

– Да ну? – Гюнтер огляделся в поисках вдохновения. Кто-то невысокого роста – должно быть, Петр Нафес, хотя отсюда было трудно разглядеть, – стоял у края воды и скармливал креветочные чипсы карпу. – А что если я брошу тебя в озеро? Это будет оригинально.

Не переставая смеяться, она покачала головой.

– Типично для приматов. Встречать угрозу демонстративной агрессией.

Гюнтер засмеялся.

– Когда это не срабатывает, примат прикидывается безобидной овечкой – видите?

– Эй, это уже не смешно, – сказал Гюнтер предостерегающе. – На самом деле это даже оскорбительно.

– И снова агрессия.

Гюнтер вздохнул и развел руками.

– Ну, и как же мне реагировать? По-твоему, все, что бы я ни делал, неправильно.

– И снова покорность. Туда-сюда, туда-сюда, от агрессии к подчинению и обратно, – она сделала такой жест, будто выстрелила в него из пистолета. – Прямо как машина какая-то, видите? Это все – автоматическое поведение.

– Послушай, Криш, ты тут у нас нейробио-черт-знает-кто, верно? Замолви-ка за меня словечко. Избавь меня как-нибудь от этого разговора.

Кришна покраснел. Он избегал взгляда Гюнтера.

– Видишь ли, мнение мисс Чен в Центре весьма ценится. Что бы она ни мыслила о мышлении, поразмыслить над этим стоит. – Чен пристально следила за ним блестящими глазами с суженными зрачками. – Но думаю, она хочет сказать, что мы все проживаем нашу жизнь, будто на автопилоте. Не ты конкретно, а мы все. Я правильно понял? – обратился он к ней.

– Нет-нет-нет, – затрясла она головой. – Именно он.

– Сдаюсь, – Гюнтер положил карты, лег спиной на гранитную плиту и стал смотреть сквозь прозрачную крышу на убывающую Землю. Он закрыл глаза, и перед его взором возник взлетающий хоппер Измайловой: устройство довольно скромных размеров, чуть больше простой платформы с креслом поверх четырех реактивных сопел и несколькими автоматическими опорами. Гюнтер видел, как хоппер кружил над кратером (будто ястреб парил над степью), когда расцвел взрыв. Сложив руки на груди, фигура в красном скафандре сидела в кресле и с каким-то нечеловеческим спокойствием наблюдала за происходящим. Она сияла в отраженном свете, затмевая звезды. Сияла непонятной, ужасной красотой.