– А как же вы по его поводу портовые формальности улаживали?
– Какие формальности? Французский паспорт у него был настоящий. В Финляндии по поводу моей яхты всё было заранее улажено, никто и не посмел досматривать и проверять. А по дороге… По дороге мы заходили только в заранее указанные германские порты, где хозяйничали англичане. Да и то к английскому кораблю бортом швартовались, брали с него топливо и воду, продукты, если надо, и сразу же уходили. Даже портовые сборы не платили до самого Гельсингфорса.
– Как же вы, несколько недель без берега? Тяжело же!
– Восемь недель всего. Три недели туда без берега. Конечно, тяжело.
– А как остальные пассажиры?
– Как заявились, спустились в кубрик и ну водку жрать и в карты играть. У нас во флоте такое строго-настрого запрещено, но здесь они в своем праве: пассажиры, оплатившие проезд. Поэтому я смолчал. А как в море вышли, через пару часов позеленели они и слегли в койки. По очереди выползали наверх звать Нептуна и обратно уползали. Через двое суток оклемались, и ну снова водку жрать и в карты играть. Море им не нравилось, всю дорогу скучно им было в море.
– А Воробьёв?
– А ему скучать некогда было. Знай прыгай туда-сюда. Я его без дела не оставлял. Вот он про Нептуна и не вспоминал, даже когда нас в Северном море сильно поваляло. Простую вахту на руле я ему скоро начал доверять, себя берёг на ночную вахту, для узкостей и проливов. В остальное время он несложную работу под моим началом делал. Даже суп научился в шторм варить.
– А кстати, как вы пассажиров кормили?
Капитан довольно заулыбался:
– Вот тут они у меня попали, голубчики! В контракте не указано, кто их должен в дороге кормить. А раз так, пусть пассажиры сами оплачивают свое питание или сами готовят. Первые два дня им было не до этого, потом приползли ко мне за едой. Показал я им на плиту, готовьте мол сами. Не хотят! Я им и выкатил меню по ресторанным ценам. Поругались, два дня жрали консервы и сухари. Засрали весь гальюн до неприличия. Потом стали себе готовить по очереди, переругались между собой. Я всегда краем глаза приглядывал за ними и Воробьёву велел приглядывать, чтобы они пожар не учинили, остальное – их дело.