– Дай мне! – Князь Святослав взял меч у Вышаты. – Вперед, княжич!
Ярополк подустал, но перед отцом слабости никак нельзя показать. Сек мечом меч, будто это был лютый Змей Горыныч. И вдруг в грудь ему ударило острое.
– А умирать тебя не учили? – Отец смотрел грозно, но в глазах была тревога.
Опустил меч. Ярополк дотронулся до груди. Ладонь красная.
– Что же ты без железной рубашки? – Святослав глянул на Вышату. – Перевяжи. Княжич, выше голову! Пусть царапина, полученная от руки отца, станет твоей единственной раной в жизни.
«Он мог убить меня! – с ужасом подумал Ярополк и бешеными глазами поглядел на Вышату. – Почему плохо учил?»
Но сказать вслух ни слова не посмел.
Сны на кулаке
Горели костры. В котлах варился кулеш: еда князя Святослава и его воинов.
Кулеш, сдобренный закатной зарею, был вкусней дворцовых яств. Кулеш запили квасом, побаловались сушеной рыбой. Спать укладывались на земле, под открытым небом.
Ярополк с Олегом прикорнули на медвежьей дохе, укрытые ласковым, лебяжьего пуха одеялом.
Святослав поднял детей:
– Поехали звезды встречать.
– Не разбередить бы рану! – испугался Вышата.
– Хочешь со мной? – спросил князь Ярополка.
– Хочу.
– Вышата, покажи рану.
Меч рассек мышцу над левым соском.
– Не глубоко, но левой рукой лучше пока не двигать.
– Потерпит.
– От скачки будет кровоточить…
– Ночная езда покойная, – сказал Святослав. – Привыкай, сын, в седле раны возить, коли боги попустят. Скорей заживают.
С князем и с княжатами поехали бояре Вышата и Блуд, печенег Куря, варяг Икмор – телохранитель Святослава.
Копыта коней обвязали звериными шкурами, чтоб не стучали, не будили уставших воинов. Ехали шагом. Ярополк, боясь нечаянным движением потревожить больное место, сидел в седле прямо, не хуже Олега. Князь приметил это, улыбнулся.
Тяжелая ночная птица низко прошла над рекою, схватила когтями рыбу. Прянула в ту сторону, откуда надвигалась громада ночи. Засвистал соловей, князь недовольно покосился на ракитник, повернул коня в степь.
Ехали по темной земле к светлому немеркнущему небу. Темный курган медленно поднялся из недр и все возрастал, заслоняя небо и свет.
Звуки становились глуше. Когда подъехали наконец к огромному кургану, степь разразилась молчанием.
Стреножили коней. Святослав взял Ярополка и Олега за плечи, чуть подтолкнул – так подкидывают птиц, чтоб летели.
Отроки побежали, упорно, молча, не оскорбляя криками тишину. Рана напомнила Ярополку о себе, но он не остановился и на вершине был первым. А звезду раньше других увидел Куря.
– Око бога Тенгри! – расколдовал Куря молчание.
Святослав указал на золотисто-розовые лучи, вдруг проступившие на небе:
– Я поведу вас всех туда. Там день, а нас уже поглотила тьма ночи.
– Князь, но солнце взойдет раньше над нами, – возразил Вышата.
– Что будет здесь и как будет, я знаю, я не знаю, что и как там.
Варяг Икмор достал из ножен меч, поцеловал лезвие.
– Там, князь, работа моему кормильцу. Много работы.
Куря ударил рукоятью короткого кнута по каблуку.
– Не заглядывайся на чужое, Икмор! В том краю мои кочевья.
– Нет, – возразил Вышата, – твои кочевья, Куря, ближе к полдню. Твои люди уже спят.
– Мои кочевья будут там, там и там! – Куря тыкал рукою в пространство.
– Печенег! – осадил Курю Святослав. – Ты бы лучше свой долг наконец отдал. Когда пригонят твои печенята тысячу коней?
– Пригнали бы хоть завтра! Да ведь для вас коней нужно объездить, чтоб были смирными.
– Помолчим! – приказал князь. – Тот, кто спит в кургане, не терпит пустых слов… Звезды взошли – езжайте все в лагерь. Буду спать здесь.