— Слушай, Агни, спаси! — горячо зашептала Марианна. — Ты единственная из нас, кто сможет выжить. И ты старшая, должна пойти первой.

— И что? — Агнесса уставилась на сестру сердитым черным взглядом. — Меня надо подставить под удар?

— Тихо! — зашипела на сестер младшая Лута. — Не ссорьтесь!

— Да, о чем ты говоришь! — отец повысил голос: Агнесса была его любимицей. — Как дар ей поможет? Еще и голову снесут, если узнают.

— О боги! — судорожно вздохнула мать. — Какой сложный выбор!

— А если всех троих спрятать?

— Ты, старик, совсем умом тронулся? Хочешь, чтобы наш дом сравняли с землей? Все односельчане знают, что у нас три дочери. Староста сразу выдаст.

— Скажем, что они тяжело заболели.

Родители замолчали, сестры замерли тоже. На рассвете приедут сборщики невест, как ни крутись, а одну девушку придется отдать, иначе всех троих заберут на Ярмарку, а родителей убьют. Отвертеться ни у кого не получится: старый король строго соблюдает древние законы. — Слушай, а ты молодец! Голова варит! — вдруг оживилась мать.

Тут же шторка отодвинулась, и она показалась в проеме, высокая, худая, кожа да кости, с такими острыми скулами, что, казалось, можно порезаться. Мать подслеповато прищурилась и окинула сестер взглядом. В нем светилась озабоченность, но не любовь. Ей предстояла сложная задача: ценой одной дочери спасти двух других.

Девушки испуганно прижались к стене, Лута, младшая и самая ранимая из них, всхлипнула и спряталась за спину сестер.

— Вы уже выбрали? — дерзко спросила Агнесса. Ее глаза зеленью замерцали в темноте, зрение кошки помогало видеть ночью так же хорошо, как и днем.

— Попробуем спасти вас всех.

— Как?

— Огонь. Разожжем костер, поставим вас рядом, бросим на дрова сухой лишайник, он даст сильные искры, которые попадут на вашу кожу и покроют ее мелкими ожогами.

— Н-е-е-е-т! — закричали сестры. — Только не это!

— А ну, заткнулись все! — мать стукнула кулаком по дверному косяку. — Значит, стать подстилками для солдат хотите?

— Чем же лучше получить ожоги? — вскочила с полатей Марианна. — Мы на всю жизнь рябыми останемся. Кто нас замуж возьмет?

— Сядь на место! — мать резко толкнула девушку в грудь. — Да, ваши тела покроются красными волдырями, но ничего, потерпите для дела: больных невест не берут. А через год, если за это время создадите семьи, вас оставят в покое.

Девушки замерли, обдумывая ситуацию.

— А вдруг в этот раз и больных возьмут? — подняла голову Лута, но продолжить не успела: громкий стук в дверь заставил всех вздрогнуть.

Родители переглянулись, Марианна пискнула и испуганно закрыла рот ладонями. В огромных глазах Луты забилась паника.

— Кто это? — дрожащим шепотом спросил отец.

— Хозяева, есть кто дома?

Глухой голос кричавшего не узнали, оттого еще больше затряслись. Агнесса невольно бросила взгляд на крохотное окошко под потолком, но сквозь густую черноту ничего не разглядела.

— Старик, иди, узнай, — мать толкнула отца в бок.

Тот, хромая, заковылял к выходу.

— Кто там? — крикнул он.

— Годин, открывай, это я, Зиман.

Зиман, их сосед, тоже собирал на Ярмарку дочь Лею. Агнесса радовалась, что, если выберут ее, она будет не одна в дальнем походе, видеть рядом лицо подруги приятно и спокойно.

Сосед вошел в горницу, оглядел всех и потянул отца во двор. Тот пожал плечами, но вышел. Пока мужчины шептались, в доме стояла такая тишина, что слышно было, как бьется у единственного светильника осенняя муха.

Наконец отец вернулся, мать потащила его в кухню. Сестры опять напряглись и замерли, казалось, этому вечеру не будет конца. Агни надоела неизвестность. Она тихо соскользнула с полатей, подкралась к занавеске и отодвинула ее.