Они были, и имя им – Франция. С начала 1890-х, почти сразу как отошел от своих дел Бисмарк, Россия переключилась с союза с Германией на родину Наполеона. Сначала неуверенно, но точки соприкосновения были найдены, и на восток хлынули французские капиталы. Вроде бы неплохо. Как Япония совершила последнее перевооружение за счет китайских репараций и англо-американских кредитов, так Россия провела свою промышленную революцию за счет Франции. Но у всего была цена – и наша цена, это та стратегия, к которой мы оказались привязаны на долгие годы вперед.

Продуманный и расписанный генералом Обручевым план предполагал, что 80 процентов своей армии Россия должна держать на западной границе, чтобы в случае нападения Германии на Францию максимально быстро провести мобилизацию и сокрушить врага в спину. Многое приносилось в жертву необходимости и, главное, скорости этого удара. Восток же считался тихим задним двором империи, собственно, так и было долгое время, что позволяло России, несмотря на ее размеры, вести активную европейскую политику…

Но вот проснулась Япония, будущая война ни для кого не была сюрпризом, ее ждали еще с 1903 года, но, несмотря ни на что, ни один даже второстепенный западный полк не был переведен на восток. Почти до конца 1904-го все подкрепления, что отправлялись в Харбин, а оттуда в Мукден и дальше, были из второй очереди мобилизации, немного разбавленной добровольцами. То есть с одной стороны были взрослые мужчины с широким набором болячек, которым было что терять, да юноши с пылающими взглядами, которые считали, что они приехали на подвиг, а не окопы рыть… А с другой молодые и сильные японцы, которых тренировали лучшие немецкие инструкторы.

Да, несмотря на финансовую дружбу с Англией и Северо-Американскими Штатами, Япония считала, что в войне на суше стоит учиться именно у Германии. И именно в работах Мольтке и Шлихтинга японские генералы черпали свое вдохновение. Яростный натиск, широкий охват фронта, создание угрозы флангам и желательно тылу. Все при поддержке артиллерии: за каждым полком шла своя батарея пушек Арисаки[4], а сзади прикрывали сведенные в кулаки немецкие гаубицы, умеющие класть снаряды точно в цель прямо с закрытых позиций.

У России, впрочем, было чем ответить. Своя стратегическая школа: Леер и Куропаткин[5]. Своя артиллерия: новые трехдюймовки работали без отката, их не нужно было наводить на цель заново и поэтому они могли стрелять не 2–3, а 10–15 раз в минуту. А вот в чем мы точно отставали, так это в количестве подготовленных офицеров нижнего и среднего уровня. Первые полки, развернувшиеся, чтобы встретить врага в 1904 году, иногда имели до 40 процентов штата.

Но это только военные неприятности, были и гражданские. Конфликт между Николаем II и кабинетом министров, а также революционные настроения, в которые многие хотели бы вложиться. Уже ездил по Европе японский полковник Акаси, рассылая письма и надежных людей, чтобы собрать большую часть российской оппозиции на Парижскую конференцию. Ее итоги и уровень влияния на события 1905 года можно обсуждать, но отметим как факт. Эсеры во главе с Черновым и Азефом – приехали, «Союз освобождения» во главе с Милюковым и Струве – приехали, национальные партии – тоже были, РСДРП – отказались от участия.

И последнее… Раз уж главному герою достался не только полк, но и отряд медиков, расскажем пару слов про военно-полевую хирургию на начало войны. Первое, она точно была и точно шагнула далеко вперед со времен Ларрея, когда самым верным средством спасения жизней после сражения считалось провести как можно больше ампутаций.