Отвернулся и неспешно продолжил свою прогулку. Но теперь я слушал. Впитывал звуки города: гудки экипажей в стороне от этих дворов, на дороге – женский призывный смех, шорох капель по черепице и легкие шаги за спиной. Развернулся, и уже через песчинку прижимал к стене тщедушное легкое тело, сдавливая худую шею.

– Не убивайте, – прохрипела тень. – Это я!

Не отпустил, лишь чуть ослабил захват, испытав тяжелый приступ разочарования. Всего лишь любитель больших курток и облезлых котов. Вернее, любительница. Я надеялся на более увесистую добычу. Или, может, пережать эту тонкую цыплячью шейку, раз никого другого под рукой не оказалось? Хмыкнул, разжав руки. Вряд ли я получу удовольствие, убив мальчишку. То есть девчонку. В этой одежде трудно воспринимать несуразное бесформенное существо женщиной или девушкой. Какое–то недоразумение в грубых и явно слишком больших ботинках.

– Чего тебе? – грубо бросил я, разворачиваясь в сторону темного, затаившегося в глубине улицы дома. – Ты за мной следила, что ли?

– Я… я не нарочно…– Девчонка потащилась следом, пряча худые руки в широких рукавах куртки. – Простите. Я попросить хотела…

– Сколько надо? – Я поморщился досадливо, доставая бумажник. Угораздило же меня столкнуться с мелкой попрошайкой. Надо было столкнуть мальчишку в реку еще утром. То есть девчонку! Вечность бы их побрала! – Держи, – сунул ей купюры, не считая. Она вскинула голову, в полутьме бледное лицо заалело, окрасившись румянцем. Мило.

– Я не деньги просила! – Она гневно оттолкнула мою руку и даже отошла, словно я ей гадюку предлагал.

– Нет?

– Нет! Я хотела… я думала… я попросить! – вскинул насмешливо бровь, а она зло фыркнула, сжала кулачки, словно готовясь кинуться в драку, и выпалила: – Возьмите себе Мрака! Пожалуйста! Вы должны его взять! Я знаю, это… мы в ответе за тех, кого выручили! Вот! – Она распахнула куртку, вытаскивая животное. Кот протестующе мявкнул, пытаясь снова спрятаться от дождя на теплом животе девчонки.

– Приручили, – поправил я. – Но это не про меня. И мне совсем не нужен облезлый блохастый кот.

– Он не облезлый! И не блохастый! Почти… ну разве что самую малость… Мрак породистый! Настоящий лесной кот! Вот зуб даю!

Я отвернулся и пошел к чугунной ограде. Девчонка кинулась следом, и я даже поразился такой настырности.

– Ну пожалуйста, возьмите! – Она уцепилась за мой рукав, так что пришлось стряхнуть ее ладонь. Руки она убрала, но по–прежнему тащилась следом, продолжая бубнить: – Ну возьмите, чего вам стоит? У вас вон дом какой, и одежда хорошая, и деньги есть… я видела… Чем вам Мрак помешает? Он и ест немного совсем… А можно и не кормить, он мышей ловить будет! Он умеет. Ну… научится, если кормить не будете… Мрак даже тараканов ест, представляете? Когда голодный… Возьмите, а?

Я прижал браслет к пластине на воротах, открывая, и толкнул створку. Девчонка остановилась, прижимая к себе своего ободранного кота, словно кусок линялого воротника. Животное молчало, повиснув в ее руках и уже не сопротивляясь.

– У меня нет мышей, – бросил я, задержавшись на пороге. – И даже тараканов. У меня раз в год работает дезинфектор. И мне не нужен кот.

– Но он же умрет на улице, – с тихой безнадежностью сказала она и закашляла. Вытерла рот тыльной стороной ладони. – Он же совсем один. А мы в ответе за тех, кого…

Я захлопнул тяжелую металлическую створку, оставляя девчонку с другой стороны.

***

Крис привычно обошла дом, проверила все задвижки на окнах и запоры на дверях. Дождь стучал по листьям в саду, шуршал на крыше, звенел в водосточной трубе и шептал у стекол. Наполнял комнаты плывущими смазанными тенями и посторонними звуками. Она сбросила туфли в коридоре и прошла на кухню, достала полотняный мешочек с травами. Хотелось кофе, но она знала, что нельзя – не уснет. Лучше всего перед сном выпить отвар ромашки и мелиссы с веточкой чабреца, ложкой меда и лимонной долькой. От такого чая спать она будет крепко и сны придут светлые.