Наше с Филом выступление проходит на ура: я умудряюсь ни разу не сбиться, а Саша с лёгкостью отвечает на каверзные вопросы собравшихся. Вот что значит хорошая подготовка!

— У тебя мобильный на сироп исходит, — ворчит Гоша и тут же суёт мне в руки мой же без умолку вибрирующий смартфон. — Фил, восьмой слайд заело, заметил? Говорил же, что слишком вы утяжелили его картинками. Никогда не слушаете меня!

— Нормально всё, Гошаня, — отмахивается Фил. — Отстрелялись и ладно! Всё равно никто твой слайд не заметил. Даяна, всё нормально? На тебе лица нет!

— Я, кажется, соседей затопила, — испуганно сообщаю то, о чём только что мне в весьма грубой форме проорали из динамика телефона. — Точнее, продолжаю топить. Мне нужно домой.

— Поехали скорее, горе ты луковое!

Не успевает Филатов затормозить возле моего подъезда, как оголтелая я выскакиваю под дождь и несусь к себе, словно минута-другая способны предотвратить потоп. Ступени тают под ногами, а недовольное рычание пострадавшей соседки, помноженное на подъездное эхо, гулом отдаётся от стен.

— Явилась, дрянь ты такая! – причитает пожилая женщина во фланелевом халате в голубой цветочек, пуская взглядом молнии в мою сторону. — Вот же свалилась на мою седую голову безмозглая девица! Месяца не прошло, как потолок побелила, и всё коту под хвост! Откуда ты такая, бедовая, взялась только?

— Простите! — бормочу, виновато потупив взор. Вместо того чтобы начать защищаться, впадаю в ступор. Ненавижу, когда на меня повышают голос. Я виновата! И даже не думаю оправдываться. Но зачем так орать на весь подъезд?

— Чего стоишь — глазёнками хлопаешь? Дверь открывай, ворона ты этакая!— машет руками соседка.

— Ага, — растерянно киваю и резко стаскиваю с плеча рюкзак. Вот только нащупать брелок никак не получается. Под взором старой грымзы, руки совершенно не хотят меня слушаться, да и ключи боязливо ускользают.

— Шевелись, милая! Шевелись! Пока ты резину тянешь, счёт за ремонт растёт в геометрической прогрессии, — неужели она не понимает, что от её панических нападок в мою сторону, я начинаю соображать всё хуже и хуже. — Благодари Бога, что слесарь задерживается, а то вынесли бы уже твою дверь к чертям собачьим!

— Я сейчас. Сейчас. Просто утром воды не было, — проклятые слёзы щекочут горло. — Видимо, кран не закрыла.

Стоит нащупать среди наспех скинутых в рюкзак бумаг ключи, как они тут же, звонко брякая, выпадают из рук. Я и правда ворона!

— Господи! — взвывает пенсионерка. — Да за что же мне такое наказание-то?

Рюкзак приземляется на пол, сама же дрожащей рукой тянусь за связкой с ключами, что вальяжно развалились на резиновом коврике. Правда уверенная ладонь Филатова меня опережает.

— Кто это? — шепчет на ухо, быстро поднимая ключи и заодно меня.

— Пострадавшая сторона, – пожимаю плечами, не понимая, что Фил здесь позабыл. Я была уверена, что парень давно уехал по своим делам, ещё и счёл меня неблагодарной особой, что даже спасибо не соизволила сказать, выбежав из салона авто.

— Значит так, пострадавшая сторона, — Саша выпрямляется и показательно вкладывает ключи в мою ладонь, правда, при этом взглядом председателя совхоза, деловым и серьёзным, кивает даме в халате. — Воду перекрыли?

— Молодой человек, — соседка с укоризной качает головой. — За кого вы меня принимаете? Я первым делом аварийку вызвала. Только толку-то? Они воду по стояку перекрыли, так у этой, — морщинистая ладонь, увешанная массивными кольцами с самоцветами, бесцеремонно упирается в моё плечо, — с пола течёт. Сколько там скопилось за это время!