– Что ж, и это неплохой вариант, – сказал Ермин. – Вот вам мои номера телефонов: рабочий, домашний и мобильный. Если будут проблемы, звоните, я сразу подъеду.

Я молча кивнула головой.

Закрыв за ними дверь, я провела рукой по её поверхности. С внутренней стороны она была обита заменителем кожи бордового цвета, здесь по-прежнему всё было целым и красивым. Снаружи осматривать дверь не решилась.

Включив сигнализацию, я взяла телефон и пошла в комнату. За окном бушевала гроза. По телевизору показывали какой-то боевик, где хорошие американские парни, в святой борьбе за справедливость, из плохих арабских парней делали окрошку, в буквальном смысле этого слова.

Устроившись на диване и укрывшись пледом, я на всякий случай набрала Иркин мобильный номер. Казённый голос холодно ответил: «Абонент не отвечает или в зоне недосягаемости». Её в очередной раз унесло любовным ураганом и, как обычно, скорее всего на дачу.

Неизвестно откуда вылез Кося и, урча, как трактор, устроился у меня на коленях. За окном лил дождь и по-осеннему завывал ветер. Я дотянулась до любимого Вадимкой мишки и, уткнувшись лицом в его мягкий живот, заплакала. Плакала от страха после всего пережитого сегодня. Плакала от радости, что моего малыша в это время не было дома. Плакала от ужаса, понимая, что мой сынишка сегодня мог остаться без меня и неизвестно, что бы с ним стало дальше. Плакала от собственного бессилия.

Так не должно быть, сейчас не война, я хочу жить, мне есть ради кого жить, и я буду жить, а эти уроды мной подавятся; они ещё не знают, на что способна мать, одна воспитывающая единственного сына. Завтра я начну решать свои проблемы, ремонт подождёт, а сегодня мне надо отдохнуть и выспаться. Мне нужно завтра хорошо выглядеть.

Проснулась я от мучительной боли в затёкшей от неудобной позы спине и особенно шее. Настенные часы показывали семь утра. Небо было по-прежнему серым, но не столь безнадёжным, как вчера. Хорошо потянувшись и тем самым спихнув наконец с себя кота, я почувствовала, что мои ноги и руки способны двигаться.

Привычным маршрутом «кухня – ванная» я начала новый день. В первые же полчаса мне была предоставлена хорошая возможность понять, в чём прелесть цивилизации: отключили горячую воду. Водрузив на плиту чайник и огромную кастрюлю с водой, я, с целью поднятия жизненного тонуса и заодно чтобы время не пропадало даром, начала уборку в доме. Кот, задрав хвост трубой, носился за мной по квартире с бешеным ором, в котором явно слышалась радость бытия. Ещё бы ему не радоваться: он снова чувствовал себя хозяином, никто не дёргал его за хвост, не старался стукнуть по голове кубиком, не наезжал грузовиком, не орал ему в ухо диким голосом (любимое Вадимкино занятие) и не использовал в качестве живой мишени для мячиков. Кося был счастлив!

Первым на кухне признаки жизни подал чайник. Налив немного кипятка в стакан, чтобы, разбавив его, почистить зубы, я решительно отправилась в ванную: умыться можно и холодной водой, не барыня. Увидев своё лицо в небольшом зеркале над умывальником, я невольно вздрогнула: да, на «Зену – королеву воинов» явно не тяну. Запавшие глаза, чёрные круги под ними в стиле а-ля Вера Холодная, заострившийся нос, цвет лица, мягко говоря, описанию вообще не поддавался. «Панночка помэрла!» – подвела я итог увиденному цитатой из гоголевского «Вия». В таком виде мой план реализовать невозможно. И я всерьёз занялась собой.

После импровизированного душа, часа полтора ушло на питательные маски и макияж. Волосы были уложены с особой тщательностью. Из гардероба были извлечены строгий, в английском стиле, твидовый брючный костюм, тройка («презент» за умеренную цену от бывшей одноклассницы, вышедшей замуж за швейцарца и теперь живущей в Берне). Белая блузка из тончайшего шёлка, чёрные кожаные, достаточно элегантные туфли на невысоком каблуке и в том же стиле сумочка на длинном ремешке. Выбранный стиль соответствовал погоде, моему настроению и разговору, который обязательно должен был состояться только при личной встрече, а кроме того, ничего более приличного у меня просто больше не было. Так что можно считать, что с погодой мне повезло.