– Милиция! Слушаю вас! – раздалось в трубке.

– Меня хотят убить, только что кто-то стрелял в мою дверь! – выпалила я скороговоркой.

– Ваш адрес?

Я, заикаясь, дала свои координаты.

– Не волнуйтесь, к вам выехали.

Когда приехала милиция, я в состоянии полного оцепенения продолжала сидеть на полу. Я слышала грохот множества ног, поднимающихся по лестнице, но смогла встать, цепляясь за стены, лишь тогда, когда раздался звонок. Они звонили долго и требовательно, наверно, так умеют только в милиции. Даже не спросив «Кто там?», я открыла дверь. Дальнейшее происходило как во сне: их вопросы, мои ответы. На основной вопрос, подозреваю ли я кого-нибудь, я ответить не смогла.

Капитан Ермин, который теперь будет заниматься моим делом, так он представился, не выдержал и спросил:

– У вас в доме есть спиртное?

– Да, – растерянно ответила я, – есть коньяк. А вы что, хотите выпить?

– Несите, – приказал он, не ответив на мой вопрос.

Шатаясь, как пьяная, я принесла из комнаты непочатую бутылку армянского коньяка. Ермин забрал её из моих рук, увидев, как я упорно пытаюсь поставить бутылку мимо стола, затем, взяв чайную чашку и наполнив её более чем наполовину, протянул мне.

– Пейте и быстро, – приказным тоном произнёс он.

– Я умру, – выдохнула я, глядя на то количество спиртного, которое мне предстояло выпить.

– Вы и так умрёте, – ответил капитан, – но не здесь, не сейчас и не от этого коньяка, я надеюсь, – добавил он после секундного раздумья.

– Спасибо за чуткость! И дайте, пожалуйста, воды запить, а то у меня запасы лимонов и шоколада закончились ещё вчера.

Залпом, на одном дыхании, я выпила коньяк и запила водой (ещё пару таких дней, и «зелёные чёртики» станут моими лучшими друзьями).

– Да, кстати, насчёт вчера, – продолжила я, – может, это как-то связано с трупом, который я нашла именно вчера.

Капитан судорожно закашлялся, поперхнувшись холодным чаем, который он попивал, хорошо освоившись на моей кухне.

– Вы не могли бы подробнее остановиться на этом эпизоде? – сказал он, прокашлявшись.

– Пожалуйста, без проблем, – уже немного приходя в себя, ответила я (коньяк начинал заметно действовать) и рассказала всю историю весьма подробно. Он слушал внимательно, покусывая колпачок ручки, которую сжимал в руке.

– Это очень интересно – то, что вы рассказали. Вполне возможно, что все эти события взаимосвязаны, – заключил, в конце концов, Ермин. – А кто тогда приехал на место преступления?

– Кажется, это был капитан то ли Мыльненко, то ли Малыненко, как-то так, точно не помню, что-то с мылом связано, а сам он такой рыженький, невысокий толстячок.

– Это Мильченко из 26-го отделения, – раздался чей-то голос из коридора.

– Да, я его знаю, – сказал Ермин. – Он толковый мужик, завтра я с ним свяжусь. – Слушайте, – Ермин вновь обратился ко мне, – а вы действительно ничего больше, кроме трупа, не видели?

– Нет, больше ничего, – заверила я.

– Наверное, убийца думает иначе, – произнёс вошедший на кухню оперативник и добавил: – Капитан, пуля застряла в двери, её уже достали.

Действие коньяка, конечно, в некоторой мере смягчило удар, нанесённый мне этим предложением, но не настолько, чтобы я его не почувствовала, а напоминание о пуле мне уж совсем не понравилось. Видимо, это довольно красочно отразилось на моём лице. Капитан и оперативник переглянулись.

– Не волнуйтесь так, – попытался успокоить меня Ермин, – но сегодня вам лучше переночевать в другом месте, или кого-нибудь пригласите к себе, хотя бы на эту ночь.

– У меня нет ни того, ни другого, я закроюсь и включу сигнализацию.