— Скажи, Света, а по гороскопу ты кто?

— 1 ноября, скорпион, в гороскопы не верю.

Мужик энергично закивал, будто разделяя это мое убеждение. При этом он, не останавливаясь, чертил в блокноте.

— Арахнида классическая, в возрасте перемен, с длительным периодом воздержания, детная и привязанная к детям, высокая невнушаемость. Так, вроде все. Ничего не забыл? — Он обращался не ко мне, и я догадалась, что судьба моя решена. — Ах, да, совпадение биоритмов и там, и там превышает девяносто процентов.

— Ты когда-нибудь хотела получить настоящую власть? — в ответ на его слова я отчаянно замотала головой. — Новое тело тебе понравится. Из всех, что есть в наличии, оно наиболее перспективное. Обязательно попробуй в нем секс… Как закончишь с драконом, я тобой займусь. Скучаю по Плющу. Ее так редко активируют.

Я поняла, что пол подо мной провалился, когда началось падение вниз. Но перед этим подонок — к какому бы отряду в эволюционной цепочке он ни принадлежал, сущности это не меняло — успел довольно больно ущипнуть меня за щеку.

— Не все проблемы можно предотвратить, даже если хорошо бегать. Я научу тебя быть
послушной.

8. Глава 8. Дивный новый день

День рождения Плюща

Несколько раз в жизни мне довелось побывать в реанимации — не потому что врачи меня теряли, просто туда попадают все пациенты после операции под общим наркозом. И моменты пробуждения, когда ты силишься поднять десятитонные веки и вернуться обратно, а сестричка или доктор увещевают, что, нет, Кузнецова, рано, не дергайся, отложились у меня в памяти.

Боль пока не вернулась, сон держит крепко — и поддаться ему, уплыть обратно, это даже радость. Как на выходных дрыхнуть до обеда, позволяя себе полчасика. И еще, и еще. Не представляю, сколько дней или часов я провела между искусственно наведенным сном и реальностью экспериментальной палаты. То подходила к тому, чтобы очнуться, то позволяла оцепенению утянуть меня обратно.

Я медленно дрейфовала в жидкости, дышала через трубочки в носу, слышала голоса. Иногда они обращались ко мне. Различала тени людей. Наверное, все-таки прошло несколько дней, потому что я уже могла назвать моих постоянных посетителей по именам. Бархатное сопрано с эффектными верхними нотами принадлежало Софии; она сидела у меня дольше всех. Рядом часто ошивался виновник моих бед — Лже-Стас, который откликался на имя Эрик. Он вел себя дико самоуверенно и поучал тех, заходил ненадолго.

Какие-то обрывки разговоров так и остались со мной. Очевидно, рандомно собранные из разных фраз, сказанных в этом помещении. Но одну почти связную беседу я прокручивала в голове много раз и запомнила наизусть.

— Она тебе понравилась, — в голосе Эрика слышна насмешка. — Ты же отдаешь отчет, что это их естественное свойство. Все девочки созданы, чтобы вызывать симпатию.

— Согласна. Но это каждый раз полноценный обмен. Хозяйка дает существу свой характер и взамен забирает его свойства.

— Как можно прочитать характер? Вон она голая плавает. Впрочем, как и всегда. На данный момент ничего не изменилось.

— Ты Эрик, организатор, а не смотрящий. У нее волосы стали чуть короче, черты лица смягчились, вместо острых ноготков — коротко стриженные.

— Хахаха,— заржал Эрик, — еще покувыркается с недельку и отрастут. Надо вытаскивать, я тебе еще вчера говорил.

— А я настаиваю, что вы каждый раз торопитесь. Человеку надо время, чтобы наладить нейронные связи. Я зафиксировала ее собственное тело в камере — она в порядке, но вместо того, чтобы переместиться в расслабленном состоянии, вся каменная. Что ты ей сделал?