Вдох-выдох… Вдох-выдох…

На этот раз меня спас участковый инспектор.

— Время, отведенное для визита, завершилось, — устало отметил лейтенант Тимуров. — Пора дать возможность Марине Николаевне приготовить ужин для Ксении.

— Но мы еще не все проверили, — запротестовали в голос женщины.

— Значит, проверите в следующий раз. Вы и так посещаете эту семью чаще, чем нужно, — спокойно произнес инспектор, жестом приглашая работниц опеки на выход.

— Мы еще вернемся, — недовольно выдала Полина Васильевна, выходя из квартиры.

***

Поздно вечером, уложив спать Ксюшу, я позвонила отцу.

— Привет, папа, как у тебя дела? — начала я издалека.

— Нормально, Мариша. Работаю. Егор заведовать хирургией предлагает, но я думаю. Не уверен, что мне нужна эта бумажная морока, — хмыкнул родитель и перевел разговор: — У вас как дела с Ксюшей? Почему в гости не приезжаете?

— Постараемся в выходные выбраться к вам, — сказала я в надежде, что у меня получится исполнить обещание. Нравилось мне приезжать в загородный дом отца. — Как Галина Леонидовна?

Галина Леонидовна — доктор нашей клиники, врач-окулист. Они с папой были знакомы больше десяти лет, а четыре года назад внезапно для всех, кроме меня, поженились.

Я была искренне рада за них. Папа после разлуки с моей мамой долго не женился, ходил бобылем, как он сам говорит. И лишь после маминой смерти решился “создать ячейку общества”.

Сейчас, глядя на папу, я не понимала, почему мама так категорически была настроена против него. Не верила я, что отец просто так не женился, кажется, он по-настоящему любил мою маму.

— Хорошо все у Гали, в гости вас ждет. Хоть ты нас внучкой порадовала, ее-то мальчишки и не думают о создании семьи, — пожурил папа пасынков. — Мариш, ты что звонишь? Что-то случилось? Ксюша в порядке?

— Папа, мне нужна помощь. Нас с Ксю донимают работницы опеки, сил больше нет терпеть их еженедельные визиты, — пожаловалась я, и на душе стало легче.

Я была уверена: папа обязательно найдет выход из этой ситуации.

— Ох, дочь… — тяжело вздохнул родитель в трубку. — Вся в мать. Спасибо, что о проблеме рассказала не через пятнадцать лет, как твоя мать о твоем рождении.

— Пап, ну ты же знаешь, маму было не переубедить. Она вбила себе в голову, что ты заберешь меня у нее, поэтому и молчала.

— Да женился бы я на Маргарите. Тут без вариантов. Любил я ее, дуру своенравную, — устало произнес отец.

— Тогда бы не было Яны и, как следствие, Ксюши, — вставила я свои пять копеек.

— Не факт, просто отцом Яны был бы я, а не второй муж Риты. Ладно, не будем о прошлом, давай о сегодняшних проблемах. Вопрос с опекой я решу. Есть у меня там знакомства. Ты мне имена и фамилии своих частых визитерш скинь. Мы найдем на них управу. Скорее всего, это сводный брат Эдуарда решил подсуетиться. Ему не так Ксюня нужна, как ее наследство.

— Я тоже думала об этом. Но доказательств у нас нет.

— Найдем. Сейчас позвоню Юре Калинину, пусть его ребята поищут правду в этом деле.

— Спасибо, папа, — с облегчением выдохнула я.

— Да что уж там. Ты, Мариша, больше не скрывай от меня ничего. Помни, я всегда помогу, пациентов и просто нужных знакомых у меня много, — заверил меня отец. — А тебе бы в идеале удочерение оформить. С опекой тебя так и будут донимать.

— Я это понимаю, папа. Но я же не замужем.

— Ну да, хорошего мужа найти непросто. Кстати, я слышал, ты встречаешься с Васиновым. Надеюсь, ты не собиралась за него замуж ради удочерения Ксюши?

— Папа… — протянула я.

— Что — папа? Я уже почти тридцать лет как папа, — запнулся он на полуфразе. — Хотя о собственной дочери я узнал, когда тебе было пятнадцать. Кому скажи — не поверят. Позор на мою седую голову.